– Дорогой, Ванечка сегодня ночует у няни. А й-а-а-а… собираюсь хорошенько покричать. Присоединишься?
Глава 4
– Нет, вы серьёзно? Вот это вот уже удалось кому-то воплотить в жизнь?!
Директор Центрального института труда[18] Алексей Капитонович Гастев нервно пробежался по кабинету, потирая рукой лоб. Остановившись у окна, он резко развернулся к Алексу и заговорил:
– Знаете, выглядит всё довольно просто, но за видимой простотой скрывается колоссальная работа. И в наших условиях почти безнадёжная. Нет, в основе своей всё правильно, мы сами ратуем за качественную и аккуратную работу. Вот, почитайте нашу памятку: пункт одиннадцать – «Работай ровно, работа приступами, сгоряча, портит и работу, и твой характер». Но то, что вы предлагаете, я считаю абсолютно невозможным. Это, скорее, для немцев. Русским характерен порыв, надлом, лихая удаль! Мы, поднатужась, можем горы свернуть. А вот это всё: «медленно и непрерывно» – это не для нас.
Алекс покачал головой.
– Алексей Капитонович, ну как вы не понимаете – порыв нужен, чтобы бревно одним махом поднять или там костыль в шпалу заколотить. Но с каждым десятилетием подобной работы будет становиться всё меньше и меньше.
– И как это вы, позвольте мне спросить, собираетесь строить железные дороги, не забивая костыли в рельсы? – ехидно поинтересовался его собеседник.
– Очень просто, – пожал плечами парень. – Костыли в рельсы будут забивать машины.
Гастев саркастически вздёрнул брови. Алекс вздохнул и, поднявшись, подошёл к стене, на которой висела обыкновенная школьная доска, вся исчёрканная какими-то схемами, графиками и значками. Он взял тряпку и, бросив на директора Центрального института труда вопросительный взгляд и дождавшись его кивка, стёр с доски нарисованное, после чего, ухватив мел, начал рисовать путеукладчик. Да-да, стандартный путеукладчик, что-то вроде типа УК-25/9-18.
– Плети рельсов собираются в тёплом ангаре и выверяются с помощью уровня и транспортира до миллиметра, потом грузятся на платформы, из которых формируется путеукладочный поезд. После чего этот поезд выдвигается на готовую насыпь, уже сформированную бульдозерами и уплотнённую катками, к месту укладки рельсов, где оператор, из тёплой кабины, краном аккуратно укладывает их на подготовленную щебёночную подушку. Очень аккуратно. И точно. До миллиметра. Остаётся только соединить стыки. Стыковыми накладками или сваркой. Стандартная производительность – полтора-два километра рельсового пути за восьмичасовую смену.
Гастев удивлённо присвистнул.
– А экипаж у такой машины сколько?
Алекс пожал плечами.
– Не знаю, но думаю, не больше десятка человек.
– Хм, а шоссированные дороги как тогда будут строиться?
– Тоже машинами и тоже с точностью до миллиметра. Используя систему спутниковой навигации, – усмехнулся Алекс.
– Как это? – недоумённо вскинулся Алексей Капитонович. Парень тяжело вздохнул и принялся рассказывать…
Страну лихорадило. В принципе, тридцать третий год и в той реальности, историю которой парень изучал перед последним своим переходом в прошлое, прошёл достаточно напряжённо. Потому что именно в этом году в партии начала активно формироваться та самая оппозиционная группировка, которой в конце концов удалось свергнуть «преступную клику Сталина – Кирова – Фрунзе». Но информация о «путче», которую принёс Алекс, ситуацию резко обострила.
Дело в том, что внезапная смерть Троцкого (ага-ага, верим), наряду с положительным эффектом, заключавшимся в том, что оппозиция Сталину в партии потеряла своё самое авторитетное и сильное «знамя», вследствие чего во всех предыдущих реальностях ничего серьёзно угрожающего его влиянию внутри партии сформироваться не смогло, имела и отрицательный. Он заключался в том, что если в изначальной истории партия до середины тридцатых прошла через несколько так называемых «чисток»