– Элизочка, дорогая, ну что ты стоишь, неужели не видишь – застолье отменяется. Сейчас попросим Авдея Назаровича нас отвезти домой в Шую, а уж соберёмся как-нибудь потом, например, на 8 Марта. Поторопись, милая.

Артём подошёл к сыну, на которого дед надевал шапку и присел рядом, подав ему игрушку, купленную в Москве:

– Ваньчик, только не переживай, папа с мамой освободятся и тебя заберут, а пока побудь у бабушки с дедом. Хорошо? – сын заметно погрустнел, но всёже кивнул.

– Бать, и ты, мам, извините, что так получилось!

– Ничего Тёмочка, – мать поцеловала его в щеку. – Мы с Кондратием всё прекрасно понимаем, не извиняйся.

– Авдей, отвези, пожалуйста, моих, а сам можешь вернуться на машине, оставь её у своего дома, пусть стоит.

– Тогда я буду у себя, меня тоже жена ждёт, а если потребуюсь, вызовете, Артём Кондратьевич, – они вышли.

– Значит, дело серьёзней, чем я думала, раз ты даже своего заместителя отправил, не говоря уж о родителях?

Полковник вынул из кармана обгоревшее служебное удостоверение и передал жене, та долго рассматривала его.

– Думаешь, это опять что-то связанное со временем? – наконец спросила она, возвращая документ.

– И похоже на другое пространственно-временное измерение. Обо всех крушениях и исчезновениях вертолётов госбезопасности и милиции мне известно, в каком бы году они ни происходили. Здесь что-то другое?

– Может быть, тебе дать знать руководству? – во взгляде жены обозначилась тревога.

– Я уже сообщил непосредственному начальнику генерал-майору Ивченко, район наверняка уже оцеплен, что будет дальше – время покажет.

Нета перевела взгляд на женщину, лежащую на кушетке. Заметив, что тело её начинает покрываться мурашками, она сходила в спальню, принесла оттуда покрывало и накрыла пострадавшую, затем проверила у неё пульс.

– Учащается, появились вегетативные реакции, сейчас очнётся, – она приготовила инъекцию транквилизатора на случай непредвиденной ситуации.

– Действительно, через минуту ресницы пациентки дрогнули, и она открыла глаза, удивлённо озираясь вокруг. Увидев над собой склонившихся женщину и мужчину, узнала последнего и даже попыталась улыбнуться:

– Вы всё-таки в больницу меня не отправили, спасибо! Скажите, только, где я нахожусь, кто это рядом с вами?

– Ради бога, успокойтесь, это моя жена, она фельдшер.

Незнакомка хотела привстать, но Нета задержала её:

– Тело у вас в сильных ушибах, пока не вставайте, нам с вами ещё нужно будет подробно всё протестировать, у меня ещё нет полной уверенности в отсутствии травм.

– Я боюсь за вас обоих, они ведь и вас не пощадят.

– Кто они? – как можно спокойней спросил Артём.

– Эти недоумки из КГБ.

– Так, я и думал, – Тёма посмотрел в сторону жены. – В нашем мире никогда не было Комитета государственной безопасности. Ещё со времён Андрея Александровича Жданова наша спецслужба называется Министерство госбезопасности, сокращённо МГБ СССР.

– Вам повезло, – успокоил полковник незнакомку. – Здесь они ни вас, ни нас не достанут, так как измерения разные. Скажите, какой у вас год на дворе?

–1985, – в глазах незнакомки появилась растерянность. – А почему вы спрашиваете, что происходит? – она задрожала, её начал бить лёгкий озноб.

Нета присела рядом, погладила женщину по голове:

– Попытайтесь взять себя в руки, вам ничто не грозит, потому что вы находитесь дома у полковника Министерства госбезопасности, здесь у нас 2042 год.

Нета ждала очень бурной реакции со стороны пациентки, вновь взялась за её запястье, контролируя пульс. Но, на удивление, та перенесла новость совершенно спокойно, на лице её появилось даже нечто похожее на удовлетворение. Она с восхищением глядела на них!