Лепила еще долго рассказывал о медицинской науке, которой занимался, о своем друге – докторе Знаменском, писавшем не только научно-популярные книги, но и так называемые «медицинские детективы», издававшиеся в крупнейших коммерческих издательствах, и в результате сумел добиться своего – дядя Петя начал клевать носом. В конце концов, он захрапел прямо за столом, облокотившись на свой здоровенный кулак, больше смахивающий на головку новорожденного ребенка.

«Пора и честь знать, – подумал Лепила, осторожно вставая из-за стола. – Будет гораздо лучше, если я остаток дня и ночь проведу у себя дома. Там можно будет спокойно обмозговать все, что со мной произошло в этот день и попытаться найти ответ на этот непростой вопрос: кто мог меня настолько невзлюбить, что додумался подослать ко мне наемного убийцу?»

Лепила на цыпочках подошел к входной двери и попытался отпереть ее, но не тут-то было – в замочной скважине не было ключа. Видимо, хозяин квартиры куда-то запрятал ключ, чтобы не позволить гостю покинуть его дом без разрешения.

Проклиная все на свете, Лепила вернулся на кухню и снова сел на свое место, скрипнув стулом. Дядя Петя сразу встрепенулся, словно услышал команду дневального: «Рота, подъем!»

– Да! – будто и не прекращал разговора, произнес он. – А после службы в армии я еще работал в Кремле! Вот где интересная была работенка, доложу я тебе. Со всеми, почитай, руководителями партии и правительства за ручку здоровкался. Да! А ты как думал! Вот эту руку самолично пожимал Брежнев. Черненко с Андроповым, правда, не пожимали – слишком гордые были. Да! Но мне что до того? Я же все равно многое мог. О-го-го!

– И кем же вы там трудились? – не скрывая изумления, спросил Лепила. – В каком, так сказать, качестве?

– А это, доктор, секрет. Военная и государственная тайна!..

Больше всего в этой жизни Валет боялся двух вещей: одиночества и алкоголизма. Последнее особенно его беспокоило, поскольку он еще в детстве насмотрелся на то, как его отчим, напившись до полного оскотиневания, лупцевал почем зря и чем попало его родную мать – тихую и богобоязненную женщину, которая предпочла умереть от побоев, но ни словом не обмолвиться даже соседям о том, что ее муж – зверь и садист. Пьяного отчима Валет, хотя нет, тогда его звали просто Аркаша Буков, бандитскую кличку Валет он получил гораздо позже, самолично придушил на следующий же день после того, как собравшаяся немногочисленная родня помянула его мать на сороковинах. Сделал он это легко и просто с помощью подушки-думки, наволочку для которой с красивыми петушками вышивала еще его мать-покойница. Было ему тогда всего пятнадцать лет. С тех самых пор вся его жизнь покатилась под уклон, пошла под откос, полетела в тартарары. Правда, со временем он как-то притерпелся, сумел свыкнуться с тем, что всегда за ним кто-нибудь охотился, гонялся, выслеживал, поскольку постоянно числился в милицейском розыске за самые разные преступления.

За свои тридцать три года Валет добился многого, недаром же некоторые мужики в зоне, бывшие гораздо старше его по возрасту, проникались к нему дикой завистью, так как даже в зоне кореша-уркаганы всегда устраивали его на самые хлебные места и относились к нему, как к авторитетному вору. Но короноваться Валет так и не успел. Чуть-чуть, самую малость не хватило ему сроку во вторую ходку. В общей сложности же он мотал два срока и оба за разбойные нападения. По первому разу он отделался всего тремя годами лишения свободы, а вот во второй раз его закатали на шесть лет как рецидивиста.