Створки закрылись, закрутились винты и, взметая тучи песка, транспорт медленно ушел в небо.

Провожающие сразу пошли в городок, лишь капитан Хольмер еще долго стоял, глядя вслед транспорту, но потом тоже пошел обратно, бормоча что-то под нос.

Джек тоже не спешил в казарму и услышал, о чем бормочет Хольмер.

– Ну зачем я его послал? – терзался капитан, качая головой. – Зачем, Хольмер? Зачем, придурок ты старый?

– Вы не придурок, сэр! – заявил Джек, появляясь из темноты.

– Стентон?

– Я, сэр.

– Что ты здесь делаешь?

– Возвращаюсь в казарму.

– Ну и возвращающийся себе. Или ты подслушиваешь?

Капитан надеялся смутить бойца, но Джек был не таков.

– Сэр, я подумал, что лучше подслушать и оказать вам посильную помощь.

– Стентон!..

– Да, сэр!

– Ты меня совсем за старое помело держишь?

– Не понял, сэр.

Хольмер вздохнул. Он уже хорошо знал Джека и понимал, что обычные заготовки вроде «пошел в задницу» или «не твоего ума дела» здесь не годились. Стентон этого совсем не понимал.

– Переживаю я за лейтенанта, – признался капитан.

– Сэр, он справится. Ему это задание очень нужно, чтобы прийти в норму.

– Да? А если он под эту норму весь взвод положит? Четыре машины с пилотами!

– Но с ним Папа Рико.

– В том-то и дело, я его вроде как для усиления поставил, а теперь жалею. Что, если Хирш их всех положит? Совсем без комвзводов останемся!

– Не положит, сэр. Болезнь у него в голове, а мастерство в руках.

Какое-то время они шли молча, капитан Хольмер взвешивал слова Джека.

– А может, ты и прав, ведь действительно мастерство – оно в руках…

– Во сколько у них атака?

– Как доберутся, так и атакуют. От предполагаемого места высадки до базы арконов четыре километра. Перед высадкой зенитные позиции обработают стритмодули. По крайней мере, так было задумано, – добавил капитан и вздохнул.

Джек его понимал, часто при таких сложных операциях кто-то куда-то не успевал, ведь тем же стритмодулям для удара следовало преодолеть пару сотен километров.

Примерно в половине шестого утра дверь в кубрик Джека распахнулась и кто-то бесцеремонно включил верхний свет, отчего в комнате сразу стало неуютно.

– Что? Кто это? – хрипло спросил Джек, приподнимаясь, и увидел лейтенанта Хирша, в прожженном комбинезоне, но с улыбкой на лице.

– Стентон, почему спим?

– Потому что рано, сэр, подъем у нас в семь, если вы не забыли…

– Как ты разговариваешь с командиром взвода?! Ну-ка встал, упал и отжался! Пятьдесят раз… Хотя нет, прошлый раз ты выиграл спор на шестидесяти. Семьдесят раз – встал и отжался!

– Да что случилось-то? Вы просадили свой «грей»? – спросил Джек, спуская босые ноги на пол.

– Нет, – отмахнулся лейтенант и, шагнув к столу, сел на казавшийся детским для него стул. – Моя машина в порядке, но два «гасса» и «чино» продырявлены основательно.

– Потери? – быстро спросил Джек.

– Сид Хардин ранен, а Стретфорду – земляку Рыбака повезло, хотя чуть ракетой пополам не разорвало.

– Так они, что, совсем плохи?

– Ну, месяц на простынку гадить будут, это точно, – лейтенант вздохнул и взъерошил обгоревшие волосы.

– А почему вы в таком виде, сэр, если «грей» уцелел?

– Стретфорда в кабине зажало, пришлось выскакивать и по песку, блин, как цапля между снарядами прыгать. Но успел, сумел как-то выдернуть его… Хорошо Папа Рико в форме был, два залпа – и оба точных, от бетонных закладок только башни остались. Помог он здорово, а то бы нас там зажарили.

– Термобарами сыпали?

– Да уж…

Джек вздохнул – сна как не бывало. Термобары жгли металл, словно бумагу, правда, использовали их только с близкого расстояния и часто прямо из окопчиков. Но могли и с позиций накидывать, вот как у лейтенанта получилось.