– Тише, сэр… – попросил Джек, невольно хватая лейтенанта за локоть. Он уже видел, что арконы обратили на них внимание и перебрасывались короткими, похожими на команды фразами.

– Да ладно, мы все здесь равны, и они такие же солдаты. Сегодня схватились и били друг друга до смерти, а завтра братаемся в каком-нибудь баре… Это жизнь, приятель. Наша теперешняя жизнь.

Лейтенант прошел мимо четверых арконов и, внезапно подмигнув им, заставил противника попятиться. Джек с Хиршем зашли в кафе, где пахло сдобой и свежим кофе, а за столиками сидели человек десять гражданских и столько же солдат Аркона.

Лейтенант подошел к стойке и улыбнулся девушке в фирменной форме с оранжевой надписью «Фернандель». Та улыбнулась в ответ, однако тут же скосила взгляд на военную публику, которая приметила вторжение противника.

Оставив свои разговоры, солдаты Аркона обменивались многозначительными взглядами и посматривали на тардионов.

Джек вдохнул кофейный запах, да так и застыл на месте, не зная, что предпринять. С одной стороны, ситуация выглядела неприятной, и неизвестно, чем все это могло кончиться, однако рядом был лейтенант Хирш, который отменно работал тростью, а у Джека за поясом имелся револьвер, и это как-то примиряло его с окружающей действительностью.

Но все же было не слишком уютно.

– Нам нужно печенье, мисс, – сказал лейтенант, с улыбкой поглядывая на симпатичную девушку.

– Какое бы вы хотели? – спросила она, подходя к полке со сладостями.

– Жасминовое.

– Сколько вам?

– Двадцать коробок.

– А задница не слипнется, лейтенант? – крикнули из зала.

– Если слипнется, я тебя, языкастого, позову! – с достоинством ответил лейтенант и снова улыбнулся девушке, но та, опустив глаза, стала быстро собирать заказ.

Арконы в зале загудели, как потревоженные пчелы.

– Сколько у тебя патронов, Джек? – поинтересовался Хирш.

– Вместе с запасными – четырнадцать.

– Ну… здесь восемь и снаружи четверо, значит, два патрона еще останется… Я правильно посчитал?

– Правильно, сэр, – ответил Джек, не понимая, шутит Хирш или говорит серьезно.

Получив от девушки большой пакет, Хирш расплатился, и они с Джеком вышли на улицу.

– Будь наготове, приятель, – предупредил лейтенант. – Даже на нейтральной территории мы остаемся врагами. Сегодня можем пить в баре за соседним с арконами столиком, но завтра вступим с ними в бескомпромиссный поединок, который начался не сегодня и закончится не завтра. Гляди, как они смотрят на нас, – сколько ненависти. И это жизнь, приятель. Наша теперешняя жизнь.

В дверь постучали. Хольмер убрал листки с донесениями в железный ящик – этому его научили еще в начале карьеры, потом поднялся и, поежившись, взял стакан с ванильным молоком.

– Входите! – сказал он и сделал глоток.

Дверь приоткрылась.

– Разрешите, сэр?

– Ну я же сказал – входи, значит, можно, – ответил капитан. – Как съездили?

– Спасибо, сэр. Нормально, – ответил Джек, уже сомневаясь, что правильно сделал, придя к командиру роты. – Я хотел… Я хотел сказать по поводу лейтенанта Хирша, сэр.

– А что ты хотел сказать, Стентон? – спросил капитан, и глаза его сузились, став колючими и неприветливыми.

– Сэр, это, конечно, вам решать, но мне кажется… Мне кажется, лейтенанту нужно дать нормальную боевую работу, а то он пропадет.

– Вот как?

Хольмер отставил стакан и, встав со стула, подошел к Джеку ближе. Он не ожидал, что Стентон явится защищать своего командира взвода, ведь пока на того все только жаловались, уверяя, что он выжил из ума и ему пора в отставку.

– А с чего ты взял, что это ему поможет?