– Давайте чуть-чуть сэкономим ваше время, капитан. Это касается моих драк, верно?

– Ну… можно сказать и так… да. Но мне кажется, с твоей стороны это нечто большее, чем просто участие в драках.

– Драки. – Маленький легионер вздохнула. – Если бы я была выше ростом, это было бы просто выяснением отношений. Ну, хорошо. Позвольте мне кое-что объяснить вам, сэр.

За разговором она забыла о еде.

– Я была самым маленьким ребенком в семье, из всех девяти детей – не самым младшим, а самым низкорослым. Взрослые в нашей семье работали, и дети обычно были предоставлены сами себе и, естественно, не признавали ни демократии, ни дипломатии. Если сам не можешь за себя постоять, никто тебе не поможет, и так ты и будешь козлом отпущения. Разумеется, будучи самой маленькой, я должна была драться чаще других, чтобы избежать оскорблений и излишней домашней работы. Знаете, каково это иметь сестру, которая младше тебя на пять лет, но то и дело норовит тебя поколотить?

Шутт был поражен такой откровенностью и не знал, что ответить. К счастью, Супермалявка продолжила, не дожидаясь его реакции.

– Как бы там ни было, но я принадлежу к тому типу людей, которые бросаются на любого, кто их оскорбляет. Видите ли, с моим ростом опасно ждать, когда противник нападет первым, иначе все кончится, не начавшись. Нужно опередить противника, чтобы иметь хотя бы шанс взять верх.

Она сделала паузу, чтобы глотнуть кофе, а затем решительно вытерла рот салфеткой.

– Мне кажется, сэр, все, о чем я вам рассказала, это как раз и есть то самое, что вы можете наблюдать. Я согласна, мои постоянные драки не украшают нашу жизнь, но это очень старая привычка, и я не могу поручиться, что смогу от нее избавиться. Если это и в самом деле вас беспокоит, я могу написать прошение о переводе. Видит Бог, это будет не в первый раз.

Несмотря на всю свою уравновешенность, Шутт был захвачен врасплох откровенностью маленького легионера. Он обнаружил вдруг, что сочувствует Супермалявке.

– Я… не думаю, что в этом есть какая-то необходимость, – сказал он. – Скажи, а тебя-то саму не беспокоит тот факт, что тебе всегда достается? Почему ты продолжаешь лезть в драку, зная, что все равно не сможешь победить?

Впервые с начала разговора стало заметно, что Супермалявка испытывает неудобство.

– Видите ли, сэр, те условия, в которых я выросла, приучили меня всегда быть готовой постоять за себя и верить в свой шанс. Если вы деретесь, только когда уверены в победе… ну, тогда вы просто задира, пользующийся преимуществом перед более слабым противником. Я же выросла такой, какой выросла, и никогда не видела в задирах большого проку, а потому слишком легко раздражаюсь, когда меня с ними сравнивают.

Командир был поражен.

– Но ведь тебе хотелось бы побеждать хотя бы время от времени?

– Разумеется, хотелось бы, – сказала она. – Не поймите меня превратно, капитан. То, что я не слишком переживаю за неудачу в драках, не означает, что я заранее рассчитываю на поражение. Но, думаю, у вас есть какие-то свои соображения на этот счет. Я готова выслушать их.

– Ну… ты могла бы изучить искусство рукопашного боя… знаешь, что-нибудь типа каратэ. Есть много приемов, разработанных специально для людей низкого роста, и…

Он не закончил фразу, заметив на лице Супермалявки игривую улыбку.

– Не стоит говорить со мной про искусства рукопашного боя, сэр. Видите ли, у меня есть разрядные пояса в трех школах каратэ – корейской, японской и окинавской, плюс школа дзюдо и некоторые виды китайской борьбы. Беда заключается в том, что для использования всего этого нужна ясная голова, а когда я выхожу из себя, а во время драки я всегда выхожу из себя, все мои навыки испаряются и я превращаюсь в обычного драчуна.