– Мы не можем пустить их к нему. Но и скрыть не сможем, если они уже что-то знают.

– И мы не знаем, с кем он действительно сотрудничает. Если он действует один – он слишком опасен. Если же… с нами…

Лин Чаньюнь всё же поднял руку, призывая начавших сильно нервничать стариков.

– Никаких “если”. Мы – защитники этого региона. И пока он молчит – он наш союзник. Но он не наш слуга. И не наша кукла. – Он внимательно посмотрел на всех по очереди. – И мы не будем звать его. Потому что, если начнём, то просто не сможем остановиться.

Ответом ему было молчание. Затем, убедившись в том, то его услышали, глава семьи Лин коротко кивнул.

– Значит, действуем как семья. Как Великий клан Лин. Пока что без оголённого клинка – но с рукой на рукояти.

За следующие три дня семья Лин очистила центральный зал для возможного приёма столь важной делегации. Оповестила городской Совет о том, что им было необходимо усилить наблюдение за приходами и отъездами тех, кого они не знают и не ждут. И особое внимание следовало обратить на незарегистрированных в городе культиваторах и сокрытым духовным аурам. Также они удвоили смены дозора на всех постах, но без внешней демонстрации силы. Лишь тени, тишина и контроль.

– Если они захотят войну – мы должны показать, что не боимся. Но не ищем её. Это политика, а никак не дуэль.

Также особое внимание уделили линии снабжения. Клан начал закупать лекарственные средства, оружие, редкие ресурсы – будто ожидал осаду, а не дипломатический визит.

Кроме того, в горах, усилили дистанционные печати тревоги. Ни один посторонний не должен был проникнуть в запретную долину. Разведка семьи Лин получила отдельный приказ:

“Если увидите след отряда какой-либо из сект – не вступать в контакт. Только следить. Сигнализировать. Тех, кто ищет, гораздо легче увести в сторону, чем вытеснить лбом.”

После принятия таких решений, глава рода Лин долго стоял на смотровом балконе, глядя на горы, окутанные вечерним туманом.

– Ты видишь нас. И, возможно, ты слышишь. Но мы не станем кричать в небо, прося помощи от грома. Мы сами держим меч. Просто знай, что мы не предадим тебя. Даже если они попытаются нас заставить это сделать. – Он замолчал. – И если мы падём, ты тоже это увидишь. И, возможно, сам сделаешь свой собственный выбор.

………….

В день прибытия город Мэйцзин проснулся в особом молчании. Ни один гонец не прокричал утром о прибывших. Ни один торговец не вытащил свой товар на площадь с привычной руганью. Даже птицы на крышах молчали. Будто бы чувствовали приближение чего-то иного. У северных ворот, в сопровождении только одного боевого отряда и трёх носильщиков с печатями прибыла карета. Чернёное дерево, рунные вставки из серебра, герб Совета князей, три линии на чешуйчатом круге. Из неё вышел человек в чёрно-белом кафтане с красной нитью по краю рукавов – отличительный знак посредника Совета. Те, кто их знал, знали также и это:

“Если к тебе пришёл посредник, а не полководец – значит, ты ещё можешь говорить. Но тебя уже записали в графу возможных врагов.”

Семья Лин приняла эмиссаров в павильоне под открытым небом, на склоне холма, окружённом соснами и озером. Здесь когда-то обсуждали торговлю, заключали браки, подписывали соглашения между школами. Сейчас всё выглядело торжественно, но строго. Без лишнего золота, только тёмное дерево, нефритовые чаши, чай – и стража по периметру. Глава семьи Лин, Лин Чаньюнь, пришёл в простом одеянии главного управляющего, без родовых украшений. Но с мечом на поясе, чьи ножны были расшиты символами преданности старой Поднебесной Империи. Эмиссар коротко и холодно улыбнулся, будто бы вежливо. Но эта улыбка так и не достигла его ледяных глаз.