Кто-то попытался бежать – туман оплёл ноги, и человек рухнул, не в силах даже пошевелиться. Мёнгук не сразу поглотил его – он прижал тело лапой, давя медленно, слушая, как трещат кости, пока с губ несчастного не сорвался сдавленный, надорванный звук.
С каждым новым вздохом чудовища люди вокруг становились тише. Не потому, что банально погибали, а потому что их голоса, эмоции, сама способность сопротивляться исчезали вместе с наполнявшей ранее их тела магией. Даже страх переставал быть ярким. Он превращался в сухую, безвкусную тень.
Когда первый полностью опустошённый упал лицом в землю, Мёнгук наклонился и впустил его в зияющую пасть. И в этот момент стало ясно, что монстр не ел тела – он пожирал саму суть, вырывая то, что когда-то делало человека живым.
А когда всё кончилось, Мёнгук остался стоять среди исковерканных и иссушенных тел, ни одно из которых не упало целым. Его пасть вновь была пуста, но туман вокруг стал плотнее, тяжелее, будто напитанный только что поглощёнными жизнями. Он сделал несколько неторопливых шагов вперёд – туда, где оставалась ещё пара живых, которые уже даже бежать не пытались, и в их глазах уже не было ничего, кроме пустоты…
…………
Туманная предрассветная мгла в горах, где располагалась обитель Пяти Пиков Бессмертных, ещё хранила хрупкую тишину. Но в обители секты уже поднимался гул тревожных гонгов. В главном зале, где висели сотни амулетов с именами лучших бойцов, один за другим стали с сухим, почти беззвучным треском раскалываться подвесы из нефрита. Вначале – медленно, с длинными паузами, но вскоре процесс ускорился, словно кто-то не просто убивал людей, а вырывал их саму суть из этого мира.
Лицо главы секты, Великого старейшины Хван До Ина, резко побелело. Он, ещё вчера убеждённый в том, что отправленный ударный отряд принесёт ему славу и политическую выгоду, теперь стоял, не в силах отвести взгляд от падающих осколков нефрита. Каждый амулет был связан с душой и жизненной силой владельца, и то, что трещины по ним шли не от грубой физической смерти, а от чего-то глубже, означало лишь одно – сама их суть, их “я” вырывалось из ткани реальности этого мира, словно выдранный с мясом нерв, не оставляя даже возможности перерождения.
Хван До Ин видел, как один за другим гаснут и разрушаются последние амулеты. Его сердце сильно колотилось, а холодный пот стекал по спине. Вчера он мечтал о том, как уничтожит легендарного зверя и войдёт в историю. Сегодня он понимал, что его амбиции не просто рухнули. Они сами вырыли ему могилу.
Он резко поднялся, срывая с пояса свои личные защитные печати и передавая приказ:
– Сворачиваем всё. Немедленно. Заприте ворота. Сообщите, что Мёнгук не найден. Он… исчез…
Но в глубине души он уже знал – исчезнуть должен был не зверь, а он сам. И как можно скорее…
Испытание небом
В ущелье, где скальные стены сжимали проход, Андрей и Цзяолин двигались почти бесшумно, стараясь не выдать даже дыхания. Воздух был густ, как тёплый мёд, и пропитан чужой магией, вязкой, липкой, будто сама земля под ногами стала болотом, в которое можно увязнуть навеки.
– Он насыщается. – Глухо сказал Андрей, останавливаясь и прикладывая ладонь к шершавой поверхности камня. – С каждым моментом его аура становится плотнее…
Цзяолин кивнула, но взгляд её был напряжён до предела. Она тоже ощущала, как силовые потоки вокруг медленно меняют направление, подчиняясь не привычным течениям, а чьей-то чужой воле. Здесь, в этой горной чаше, ветер уже не гулял свободно – он заворачивался в спирали, будто втягивался куда-то вглубь.