Остаток пути промелькнул на удивление быстро, и вот они, Развалины. И звезды над головой! Какое же это счастье, между прочим — небо, звезды, вольный воздух, никаких тебе каменных коридоров и привидений! Как только оказались снаружи, Эдин попросил у Якоба меч, бережно взял его двумя руками. Хотел внести в Развалины собственноручно, ведь это его добыча, в конце концов!

Об их возвращении возвестили собаки, расположившиеся у входа, залились громким радостным лаем, словно понимали, что хорошую новость надо сообщать сразу и громко. Впрочем, почему — словно? Конечно, понимали. Так что тихо зайти в кухню не вышло, вся дворня высыпала навстречу, и Граф тоже, и Аллиель держала его за руку. Все было, как ожидалось, охи и ахи, возгласы и гомон, а Аллиель побежала к Эдину и словно споткнулась, увидев в его руках меч. А Граф — тот вообще изменился в лице. Он осторожно, тоже двумя руками взял меч и застыл, не в силах произнести ни слова. А Меридита зазывала их в кухню, где было тепло и вкусно пахло, Аллиель схватила Эдина за руку и потащила внутрь, в это вкусное тепло — застывать в столбняке рядом с хозяином вроде бы никто не собирался, включая Якоба, а чем так потрясен Граф — ведь он расскажет, конечно?..

Служанки уже выставляли на стол вынутый из печки горячий ужин. Аллиель принялась было теребить Эдина с расспросами, но Меридита ее сердито одернула:

-Леди Аллиель, дайте им спокойно поесть, кто знает, пришлось ли беднягам сегодня хоть перекусить?

Она угадала верно. Не пришлось. Может быть, поэтому горячая сытная еда подействовала на Эдина вполне ожидаемо: едва проглотив последний кусок, он лишь на секундочку оперся лбом на кулак, и через пару мгновений уже спал. Якоб, хмыкнув, поспешно отодвинул плошку, чтобы мальчик не ткнулся в неё лбом.

— Умаялся парень. Ничего.

Он подхватил Эдина на руки и унес в его комнату, уложил. И спустился к Графу. Тот уже ждал, а на столе перед ним лежал найденный меч. И все остальные находки, принесенные в узле из рубашки, тоже были тут.

— Рассказывай, друг Якоб, — сказал старик. — И ничего не пропускай.

Якоб и рассказал, не спеша и ничего не пропуская. Граф слушал внешне безучастно. Лишь когда Якоб упомянул, что Эдин и Аллиель уже путешествовали по подземному ходу вместе, его глаза раскрылись шире — но и только. А потом он некоторое время молчал, поглаживая пальцами клинок.

— Знаешь ли ты, что это за меч, друг Якоб? — заговорил он наконец. — Все знают этот клинок. У него есть имя, Сын Молнии. Он принадлежал нашей семье более пятисот лет. Пару раз с ним короновались короли. Ты знаешь, ведь среди моих предков были короли этой страны? Да, именно так. А потом сменилась династия, потому что не было наследников, появились графы Вердены, оставив себе семейные реликвии, привилегии, память о былом. Теперь история повторяется, и Каны тоже исчезнут, а герб и знамя Верденов... — Граф не закончил.

Якоб не мешал.

— Я ведь считал, что всё это потеряно, — добавил Граф. — А теперь меч получит муж Аллиель. Вероятно, друг Якоб, это мой брат спрятал ларец и меч в подземелье. Я так и думал, что он спрятал, а потом погиб. Теперь он, может быть, будет свободен. Знаешь, я ему благодарен, что этот меч не смогли у нас отнять.

— Вы полагаете, то привидение в подземелье?..

— Конечно, это он, кто же еще, — кивнул Граф. — А Белая Госпожа жила в башне, ещё когда я был мальчишкой. Но она ни разу мне не показалась. Да, я представляю, что творится в Калье, ведь баронессе доложили, я надеюсь? — он сухо рассмеялся. — С вами раскланялся семейный призрак Верденов! Надо быть полной дурой, чтобы после такого наказывать вас за браконьерство! Впрочем, хорошо, что вы не стали проверять, насколько она дура. Но эти дети! Присматривай за мальчиком, Якоб, прошу тебя! А насчет Аллиель — я подумаю...