Толпы горожан кричали, требовуя объявления газавата. Янычары били себя кинжалами в грудь и, истекая кровью, умоляли послать их убивать проклятых франков. Великий визирь Изет Мегмет-паша немедленно отдал распоряжение о подготовке турецкого флота к нападению на французов у египетских берегов.

После недолгих разговоров с членами дивана, Томара понял, что объявление войны Франции – вопрос уже решенный.

А вскоре великий визирь пригласил к себе российского посла и без долгих экивоков предложил объединить флоты.

– Но ведь договор между нашими державами еще не подписан? – на всякий случай поинтересовался Томара, хотя все прекрасно понял.

– Э! Договор – простая бумажка! – махнул рукой Изет Мегмет-паша. – Мы его все равно подпишем, пока же надо напасть на франков. Слуга дьявола Бонапарт алчен, проглотив Египет, он захочет проглотить и Стамбул. И как знать, наестся ли он тогда и не захочет ли еще полакомиться Россией!

– К сожалению, флот наш сейчас в крейсерстве, – развел руками посол, – И прежде чем плыть к Египту, ему надо вернуться в Севастополь и пополнить запасы.

– Ай! – вскинул вверх ладони великий визирь. – Слушай, зачем возвращаться! Что надо, мы все дадим!

– Думаю, снаряжение не займет много времени. Во главе эскадры известный вам Ушак-паша. Он сумеет быстро приготовить корабли.

– Пусть Ушак-паша и плывет к Египту! – сразу оживился великий визирь. – Вашего капудан-пашу Мордвина нам не надо! Он глуп на море, и франки его побьют. А Ушак-пашу мы помним хорошо, много бед он сделал в прошлую распрю. Пиши царю Павлу, что султан просит только Ушак-пашу!

– Думаю, что через месяц вы можете предупредить начальников крепостей в Босфоре о прибытии российских кораблей! – подумав, объявил Томара.

В последние дни июня император Павел Первый разбирался с очередной жалобой с Черноморского флота. Вместе со своим любимцем адмиралом Кушелевым они решали, как прекратить изрядно всем надоевшую тяжбу двух черноморских флагманов – Мордвинова и Ушакова.

На Черноморском флоте на самом деле было далеко не все ладно. Дело в том, что с момента своего создания при Екатерине Второй Черноморский флот не подчинялся адмиралтейств-коллегии и был почти полностью самостоятельным. На этом тогда настоял всесильный князь Потемкин, который подчинил флот лично себе. Это облегчало светлейшему решение на месте многих вопросов. Но умер Потемкин, потом ушла из жизни императрица Екатерина, а южный флот России так и остался подчиненным самому себе. Старшего черноморского флагмана адмирала Мордвинова такое положение дел вполне устраивало. Еще бы, ведь он никому не был подотчетен и властвовал так, как ему хотелось.

Личность адмирала Николая Семеновича Мордвинова вообще весьма примечательна. В прошлую войну с турками он показал себя как совершенно никчемный флотоводец и был отрешен от командования кораблями. На берегу Мордвинов чувствовал себя уверенней. Он любил заниматься хозяйственными делами, считался просвещенным экономистом, слыл либералом и значился масоном. Уже много лет спустя масоны-декабристы будут именно его прочить в масонское правительство России. А потому частный, на первый взгляд, конфликт между русофилом Ушаковым и масоном-англоманом Мордвиновым на самом деле имел весьма серьезную подоплеку.

Когда после воцарения у Павла Первого дошли руки до черноморцев, то он своим указом вернул самостийников в лоно адмиралтейств-коллегии. Однако одно дело написать указ и совсем другое воплотить его в жизнь. Известие о подчинении адмиралтейств-коллегии мгновенно разделило черноморцев на две партии. Первая из них, состоявшая из чиновников флотских управлений, сидевших в Николаеве, во главе с главным командиром Черноморского флота и портов адмиралом Мордвиновым, была недовольна указом, ведь отныне они не могли единолично распоряжаться огромными деньгами и властвовать так, как хотела их левая нога. Другая часть черноморского офицерства – корабельные офицеры и в первую голову командиры судов, находящиеся в Севастополе, наоборот, были рады концу чиновничьего произвола и почти узаконенного воровства. Эту партию возглавил командующий корабельной эскадрой вице-адмирал Ушаков.