– Так как же все-таки они общались? – я вернулась к первоначальному вопросу о взаимоотношениях Бартелеймонова и Самодвигина.

– Да нормально они общались.

– То есть между ними не было ни споров, ни скандалов, ни тем более конфликтов? – продолжала я уточнять.

– Ну, я не могу так сказать. Может быть, и были. Теперь только Николай Витальевич может сказать.

– Елизавета, я вас правильно поняла: вы не слышали, как они ругались, скажем так, но не исключена возможность, что они все-таки были недовольны друг другом?

– Я очень недавно пришла сюда, поэтому… Я не могу судить, но… вроде бы как-то холодно они общались в последнее время. Кажется, однажды даже зашел вопрос о том, какой процент прибыли причитается каждому. Вроде бы так.

– А… скажите, Николай Витальевич часто устраивает себе отдых? В том числе и за границей?

– Пожалуй, что да, довольно часто.

– Скажите, Елизавета, а как сотрудники компании восприняли весть об убийстве шефа?

– Ну как. Сначала все взбудоражены были. Потом немного все улеглось.

– Какие-то предположения насчет убийства у людей есть?

– Да особенно никто ничего не обсуждает. Но…

– Что вы хотите сказать?

Елизавета подошла к двери, открыла ее и выглянула в коридор. Потом снова заперла дверь и вернулась на свое место.

– Так что вы хотели сказать? – спросила я снова.

– Ходят слухи, что в этом заинтересован Николай Витальевич, – почему-то шепотом сказала девушка, хотя, кроме нас с ней, в кабинете больше никого не было.

– Это означает, что у них все-таки были конфликты?

– При мне они не ссорились, – твердо сказала Елизавета. – И от других сотрудников я не слышала ничего подобного. Просто, понимаете, Николай Витальевич занимает офис на Девятой Дачной. А здесь он появляется сравнительно редко. У него там и секретарша имеется, Ядвига Леопольдовна.

– Она что, полька по национальности?

– Да вроде бы. Но точно я не знаю.

– И вы с ней не общаетесь?

– Нет, конечно. – Елизавета удивленно взглянула на меня. – Она же на Дачных сидит, а я здесь. И вообще… Она какая-то нелюдимая. Вечно хмурая, никогда не улыбнется.

– Скажите, а может быть, вы слышали разговоры о том, что Николай Витальевич и Константин Александрович планировали отделиться друг от друга? Ну, то есть работать независимо друг от друга, – пояснила я.

– Нет, никогда о таком не слышала. – Елизавета с еще большим удивлением посмотрела на меня.

У меня не было оснований не верить всему тому, что рассказала Елизавета. К тому же зачем ей было что-либо скрывать? Она на этой должности совсем недавно, без году неделя, как говорится. Поэтому она еще не успела войти в курс дела и всего того, что творилось в компании. А то, что знала, выложила безо всяких прикрас. Но тем не менее нельзя сбрасывать со счетов определенные разногласия, которые, несомненно, были между Бартелеймоновым и Самодвигиным. Просто не бывает ведь так, чтобы отношения всегда оставались бы идеальными. Так даже в семье не бывает, между близкими людьми. Что уж тут говорить о посторонних людях, связанных только коммерческими интересами. Однако мне стало ясно, что непонимание это носило скорее локальный, чем глобальный характер. Иначе сотрудники перетирали бы ситуацию на всех углах.

Но все-таки окончательно отказываться от того варианта, что Самодвигин заказал Бартелеймонова и, естественно, профинансировал устранение компаньона, было нельзя.

Стало быть, эта версия пока оставалась. Необходимо было проверить ее в самое ближайшее время. Хотя как это сделать, если Самодвигин сейчас находится за границей? И когда вернется, неизвестно.