Как бы то ни было, но отныне между Романовыми и де Виттом начинаются скрытые от большинства глаз особые отношения, которые во многом определят его дальнейшую судьбу и продлятся до последних дней нашего героя. Но все это будет ещё впереди.

После событий 11 марта 1801 года де Витт недолго командовал своим 1-м кавалергардским эскадроном. Уже в сентябре 1802 года его переводят в лейб-кирасирский Её Величества полк, где он принимает под своё начало эскадрон. Кирасиры Её Величества, хоть и пользовались правами гвардии, но к старой гвардии, как кавалергарды, уже не относились. Впрочем, это в известной мере компенсировалось тем, что шефствовала над полком лично вдовствующая императрица Мария Федоровна.

Истинные причины перевода де Витта в лейб-кирасиры мне не известны. Предположу, что одной из таковых могло быть хорошее в прошлом отношение к де Витту со стороны Павла I и, как мы уже говорили выше, его достойное поведение во время мятежа. Зная об этом, вдова императора и пожелала видеть в полку своего имени офицера, к которому в своё время благоволил её покойный супруг и который доказал свою преданность в кровавых событиях 1 марта. В пользу этого предположения говорят следующие факты. Уже спустя несколько дней после смерти Павла I его вдова Мария Федоровна известила Александра I о намерении удалиться в Павловск. Тот спросил у неё, кого она хотела бы видеть в качестве своей охраны. Императрица отвечала: «Я не выношу вида ни одного из полков, кроме Конной гвардии». Тем самым она подчеркнула свою любовь к офицерам-конногвардейцам, оставшимся до конца верными её мужу. Что касается де Витта, то он, хотя и носил мундир кавалергарда, по своему настрою и поведению оставался именно конногвардейцем.

Любопытно, что эскадрон конногвардейцев, отправлявшийся в Павловск, по особому повелению Александра (с подачи, разумеется, его матери) был снабжен новыми чепраками, патронташами и пистолетными кобурами со звездой ордена Святого Андрея Первозванного, имеющей надпись: «За Веру и Верность». По воспоминаниям полковника Саблукова, «эта почетная награда, как справедливая дань безукоризненности нашего поведения во время заговора, была дана сначала моему эскадрону, а затем распространена на всю конную гвардию. Кавалергардский полк, принимавший столь деятельное участие в заговоре, был чрезвычайно обижен, что столь видное отличие дано было исключительно нашему полку. Генерал Уваров горько жаловался на это, и тогда государь, в виде примирения, велел дать ту же звезду всем кирасирам и штабу армии, что осталось и до настоящего времени».

Думаю, что после событий 11 марта и сам де Витт не испытывал особого желания продолжать службу в Кавалергардском полку, чуждому ему по духу и нравам. Скорее всего, он с удовольствием согласился переменить место службы. Будучи человеком умным, де Витт просто не мог не понимать, что вдовствующая императрица Мария Федоровна всегда будет иметь большое влияние на своего старшего сына-императора, а потому служить в полку её имени и пользоваться её личным расположением гораздо перспективнее, чем прозябать среди чужаков кавалергардов.

В отличие от кавалергардского полка, атмосфера лейб-кирасир Её Величества была более простая, почти домашняя. Здесь помнили и чтили убитого императора, здесь царил настоящий культ его супруги.

Лейб-кирасирский Её Величества полк изначально назывался драгунским Портеса полком, а затем Невским драгунским. Боевое крещение полк получил осенью 1705 года в составе кавалерийского отряда князя Меншикова в бою под Прагой. Впоследствии полк принимал участие во всех крупных битвах Северной войны – у Калиша, при Лесной, под Полтавой, был в Курляндии, Померании, Голштинии, Дании, участвовал в подавлении восстания Кондратия Булавина.