«Удивительно, кризис продолжается, экономика еле теплится, а количество машин на улицах зашкаливает. И это в середине августа!»

Он любил отдыхать во Франции. Пляжное «лежебочество» Николай считал бессмысленным, никчемным и вредным занятием, предпочитая путешествия.

Французские провинции предоставляли сказочные возможности. Пейзажи мелькали, как в калейдоскопе. Густые леса вдоль берегов Луары переходили в плоскогорья Корреза, пышная растительность Лазурного берега сменялась суровыми, хотя и невысокими отрогами Пиренеев, сосны Жиронды соседствовали с романтическими видами Ля-Рошели, а ближе к границе с Бельгией неожиданно возникали краснокирпичные рыбацкие деревни Французской Фландрии – абсолютно нелогичные, неожиданные, неуместные.

Николай отдыхал за рулем, накручивая каждый день сотни километров. Вместо прямых и однообразных «авторутов» он выбирал «национальные дороги», проходящие через средневековые деревни и живописные города, останавливаясь в маленьких гостиницах без заранее составленного плана.

Захотел отдохнуть, понравилось место – проехался вокруг неизменного собора в центре города или отклонился немного в сторону, к сельскому постоялому двору, и никаких проблем.

Всегда найдется комната с накрахмаленным постельным бельем и сытным «буржуазным» обедом. С каким-нибудь бургиньоном – мясом, тушенным в красном вине. С неизменным зеленым салатом, на листьях которого еще блестят капельки воды, и с деревенским козьим сыром.

Первая половина августа выдалась в Москве прохладной и очень комфортной. Зато Париж встретил иссушающей жарой и опустевшими улицами.

Николай всегда с удивлением воспринимал странную привычку французов отправляться на юг в одни и те же дни в начале июля и августа – двумя волнами. Этот исход превращался всякий раз в бедствие национального масштаба. Многокилометровые пробки на дорогах, обмороки и сердечные приступы, измотанные нервы, «телескопаж» – когда в зад друг другу въезжают десятки автомашин.

Но все несчастья бледнели перед зловещей угрозой потерять хотя бы день из оплачиваемого отпуска, и ревущие, чадящие, раскаленные на солнце автомашины с черепашьей скоростью ползли к Средиземному морю – на Лазурный берег или дальше, в Испанию.

В середине августа отпускная лихорадка проходила, как тяжелый грипп, о котором невозможно вспоминать без содрогания.

Чтобы не жариться в обезлюдевшем Париже, не приспособленном к летней духоте и напоминающем закопченный чугунок из адской печи, Николай сразу же арендовал в аэропорту Шарля де Голля небольшой «рено» и выехал в западном направлении.

В этот отпуск он планировал досконально обследовать атлантическое побережье от Сен-Мишеля до Бордо, а если хватит времени, то добраться до Биаррица.

Проскочив по «авторуту» чуть более двухсот километров, он остановился в уютном отеле недалеко от курортного Довиля. В самом городе все гостиницы были забронированы заранее, а в маленькой рыбацкой деревушке без труда нашлась комната с видом на море.

Хорошо бы пройтись по песку и подышать соленым воздухом, подумал Николай, но глаза неумолимо закрывались, тянуло в сон. Только сейчас он почувствовал, как сильно устал – больше суток на ногах, перелет, бросок в машине к океану.

Даже голова кружится. И качает из стороны в сторону, как моряка, сошедшего на берег после долгого плавания.

Превозмогая желание рухнуть в постель и вытянуть хрустящие от перенапряжения суставы, он нашел в себе силы достать из чемодана темно-синие новые джинсы и аккуратно повесил их на стул.

«Интересно, они будут светиться в темноте?» – подумал Николай, проваливаясь в глубокий сон.