Ауробиндо выглядел достаточно моложаво, ему можно было дать менее тридцати лет. Внимательные темные глаза смотрели, как казалось, с тонко очерченного лица с непоколебимой серьезностью, однако внешний вид и манера держаться выдавали английское воспитание, были явно английские. Прослужив какое-то время в отделе образования Бароды в этом прогрессивном штате, он переехал в Калькутту и стал лидером националистов, или молодых экстремистов, которые даже м-ра Тилака считали приверженцем партии «умеренных» в прошлом. Один из его братьев, довольно заметный в Англии поэт, был профессором английской литературы в Президентском колледже при Калькуттском университете, где он вел английскую грамматику и литературу. Еще один брат, предположительно, принадлежал к другому крылу партии экстремистов… Его выступлениям, которые отличаются приподнятостью духа, присущ религиозный фанатизм сверхъестественной религии, его можно было бы назвать фанатиком. Он был одержим особой проницательностью и безоглядной преданностью. Как лошадь в шорах, он мчался вперед, не обращая внимания ни на что вокруг, кроме узкого полотна дороги перед собой. Но в конце этого пути ему открывалось видение, более одухотворенное, чем открывалось взору любого другого фанатика, устремившегося на смерть с образом Рая перед собой. Национализм для него был куда больше, чем просто политическая цель или средство для достижения материального благополучия. Для него национализм был окружен ореолом славы, сияющим нимбом, которые средневековые святые видели вокруг голов великомучеников. Серьезный до глубины души, безразличный к славе и к чужому мнению, он был одним из самых молчаливых людей, которых мне довелось встречать, и словно был сделан из какого-то особого материала, из которого делают мечтателей, но только тех мечтателей, которые добиваются осуществления своих мечтаний любыми средствами».

И тем не менее дни существования «Банде Матарам» были сочтены. Оглядываясь назад, на первые двенадцать месяцев существования газеты, он писал по случаю ее первой годовщины: «Она появилась в ответ на настоятельные нужды общества, а не только для того, чтобы удовлетворять чьи-то личные амбиции или личную причуду; она родилась в великий критический час для всего народа, чтобы донести до него послание, которое ничто не могло помешать ей донести… Она заявляла, что является выразительницей воли народа и с величайшей преданностью рисовала его идеалы и чаяния».

Газета не дожила до своей второй годовщины. С учетом быстро сокращавшихся фондов она не могла продолжать выходить, тем более в отсутствие Шри Ауробиндо, арестованного в связи с так называемым алипорским делом и содержавшегося под стражей. Прочие члены редакционного совета продолжали еще какое-то время издавать газету, но когда деньги закончились совсем и издавать газету стало не на что, они заказали кому-то подстрекательскую статью, намеренно провоцируя ярость властей. Что и не заставило себя ждать. Правительство успело уже принять акт о запрещении прессы, который облекал исполнителей властью конфисковывать и закрывать любое издание, которое казалось ему неподходящим, а тем более опасным. Этот акт и обрушился со всей силой на «Банде Матарам», и газета с честью и достоинством встретила свой славный конец.

Сейчас мы подошли к моменту проведения Конгресса. Вначале с 7 по 9 декабря 1907 года в Миднапоре проходила трехдневная конференция. Во время заседаний разгорелась словесная баталия между националистами и «умеренными», последние, похоже, попросили помощи у полиции, и между президентом К.В.Даттом и Сурендранатом Банерджи посадили начальника полиции. Видя, что все их даже самые незначительные предложения отвергаются, а «умеренные» так или иначе отказываются принять резолюцию, одобренную в прошлом году на сессии Конгресса в Калькутте, группа националистов в полном составе покинула заседание, призвав собраться отдельно под руководством Шри Ауробиндо и принять резолюцию, поддерживающую их программу всеобщей Свадеши и бойкота, и послать ее на сессию в Сурат.