Эта сессия Конгресса имела историческое значение, поскольку именно на ней произошел первый положительный, обнадеживающий перевес голосов в пользу националистов в их затянувшейся борьбе с «умеренными». Ранее Шри Ауробиндо созвал митинг националистов, на котором предложил избрать их лидером Тилака. Сам от принял активное участие как в Рабочем Комитете, так и в Организационном и во многом благодаря его усилиям была принята резолюция, в которой было сказано, что ничто, кроме Пурна Сварадж[141] – полной независимости – не сможет полностью оправдать чаяний всей страны. На открытых заседаниях сессии эта резолюция, которая включала в себя Свадеши, бойкот и отказ от сотрудничества на всеиндийской основе, получила одобрение Шри Ауробиндо, Тилака, Ладжпата Рай и других националистов, и, в свою очередь, яростную оппозицию в лице таких «умеренных», как Пхерозешах Мехта, Гокхэйл, Сурендранат Банерджи и других членов этого лагеря. По этому вопросу в конгрессе произошел неизбежный раскол, но эксцессов удалось благополучно, хотя бы на время, избежать благодаря прозорливой политике президента Дадабхоя Наороджи. Он почувствовал всеобщую поддержку этой резолюции и провел ее с незначительными изменениями. Принятие резолюции было выдающейся победой Шри Ауробиндо и страны в целом, поскольку только после калькуттской сессии Конгресс признал независимость своей непосредственной целью. Тем не менее, единство, достигнутое на сессии, было еще очень непрочным; «умеренные» оставили за собой массу оговорок и недомолвок, которые вскоре и проявились, и, как мы увидим позже, на следующей сессии Конгресса в Сурате, произошел новый раскол – наподобие тому, свидетелями которого мы были в 1969 году.[142]

Но проследим за дальнейшей судьбой «Банде Матарам». Эта газета стала головной болью для правительства. Шри Ауробиндо в редакционных статьях старался не давать властям повода обрушиться на газету с суровыми преследованиями и подавлением.[143] В искусстве, так сказать, «безобидного поношения», позволявшего держать правительство сторожевой собакой на безопасном расстоянии, Шри Ауробиндо добился совершенства. И правда, редакционные статьи были настолько откровенны и в то же время настолько осмотрительны, что англо-индийский «Стейтсмен» сетовал, что газета попахивает подстрекательством к мятежу, явно просматривающимся между строк, однако призыв этот изложен так мастерски, что юридически невозможно предъявить к ней никаких претензий. Длинные отрывки из этой газеты появлялись в лондонском издании «Таймс». Эта лондонская газета, гневно обличавшая зародившийся индийский национализм, была все же вынуждена признать, что «Банде Матарам» редактируется «с литературными способностями, редкими даже в английской прессе». Правительство оказалось в затруднительном положении. Куда легче было справиться с другими революционными изданиями, например с «Югантаром» или «Сандхья», редакционные статьи в которых можно было обвинить – что и было сделано – в подстрекательстве к мятежу, а потом уничтожить. Другое дело – «Банде Матарам»: ее не удавалось ни на чем подловить. Необходимо было что-то предпринять. 8 июня 1907 года «Банде Матарам» получила предупреждение. 30 июля на редакцию газеты был совершен налет и часть тиража конфискована. А 16 августа появился ордер на арест Шри Ауробиндо. В обвинениях газете говорилось, что в выпуске от 28 июля в статье одного из читателей прозвучал призыв к мятежу, а также и то, что в ней публиковались изобличающие переводные статьи из «Югантара». Шри Ауробиндо пошел сдаваться в полицию сам, но вскоре был освобожден под залог.