Мальчишки оставили Шекеля одного, чтобы он разделил трапезу с Флорином.

– Мне нравится эта библиотека, – сказал он. – Мне нравится туда ходить, и вовсе не потому, что там работает эта тетка.

– Есть много чего, гораздо хуже, чем чтение, во что бы ты мог вляпаться, – сказал Флорин. – Мы закончили хроники Раконога, теперь ты бы мог найти другие истории. Почитал бы их мне для разнообразия. Как у тебя дела – уже одолел алфавит?

– Ну да, буквы разбираю, – неопределенно ответил Шекель.

– Ну, тогда тебе и карты в руки – иди, поговори с этой холодной дамочкой, пусть посоветует, что читать.

Некоторое время они ели молча, наблюдая за группой местных креев, поднявшихся из своих подводных сот.

– А как там – внизу? – спросил наконец Шекель.

– Холодно, – ответил Флорин. – И темно. Темно, но… вокруг все светится. И все такое большое. Вокруг тебя все такое огромное – видишь только громадные неотчетливые формы. Подводные и всякие такие, а иногда, кажется, видишь и другое что-то. Разглядеть их толком не можешь, и потом, они под охраной, так что близко не подойти… Я видел креев под их трущобами. Морских змеев, которых иногда впрягают в корабли-колесницы. Рыболюдей вроде тритонов из квартала Баск. Ты их толком и не разглядишь – так они двигаются. Сукин Джон – дельфин. Он шеф подводной службы безопасности у Любовников. Тот еще тип – такой злобный, что и представить трудно… А потом, там еще есть несколько… переделанных. – Он умолк.

– Чудно это, да? – сказал Шекель, внимательно наблюдая за Флорином. – Я никак не могу привыкнуть… – Больше он ничего не сказал.

Флорин тоже не мог привыкнуть. Место, где переделанные были равны другим. Где переделанный мог стать бригадиром, управляющим, а не оставаться всю жизнь чернорабочим.

Шекель увидел, что Флорин потирает свои щупальца.

– Как они у тебя? – спросил Шекель.

Флорин в ответ улыбнулся и сосредоточился; один из эластичных отростков чуть сжался и потянулся – словно умирающая змея – к хлебу в руке Шекеля. Мальчишка одобрительно захлопал.

На краю пристани, где выходил на поверхность крей, стоял высокий какт; его голая грудь была испещрена волокнистыми растительными шрамами. На его спине висел массивный дискомет.

– Ты его знаешь? – спросил Флорин. – Его зовут Хедригалл.

– Что-то не похоже на кактское имя, – сказал Шекель, а Флорин в ответ покачал головой.

– Он не из Нью-Кробюзона, – объяснил Флорин. – И даже не из Шанкелла. Он, как и мы, попал сюда не по своей воле. Оказался в городе больше двадцати лет назад. Он из Дрир-Самхера. А это почти две тысячи миль от Нью-Кробюзона… И знаешь, что я тебе скажу? Он просто ходячее собрание всяких историй. С ним не нужны никакие книги… Он пиратствовал на торговом судне, а потом его захватили и привезли в город. Он видел, наверное, всех, кто живет в море. А из этого дискомета он тебе волос может перерубить – классный стрелок. Он видел керагори, и людей-комаров, и неразмещенных, – да кого ни спроси. И, о боги, он умеет о них рассказать. Они в Дрир-Самхере такие рассказчики – это там настоящая профессия. Хед – один из них. Он, если захочет, может гипнотизировать голосом, ты от него будешь как пьяный и будешь слушать его истории.

Какт стоял совершенно неподвижно, дождь хлестал по его коже.

– А теперь он – аэронавт, – добавил Флорин. – Он много лет пилотировал летательные аппараты «Гранд-Оста» – разведчики и боевые суда. Он один из самых важных людей у Любовников и вообще хороший мужик. Теперь он проводит время по большей части наверху – на «Высокомерии».