Капитан шагал по палубе от борта к борту, наводя на горизонт подзорную трубу. Офицеры выкрикивали команды матросам в «вороньих гнездах». Беллис посматривала на недоумевающих пассажиров – те обменивались предположениями.

– Этот тип просто черт знает что, – донеслось до нее. – Какое он имеет право так кричать на пассажиров, заплативших деньги?!

– Я стояла у двери капитанской каюты и слышала, как кто-то обвинял его в том, что он попусту теряет время, не подчиняясь приказу, – в недоумении сообщила мисс Кардомиум. – Как такое может быть?

«Это Фенек, – подумала Беллис. – Он сердится, потому что мы возвращаемся кружным, а не прямым путем. Мизович… а что Мизович? Ищет следы «Сорго»».

Море за Плавниками было темнее, неспокойнее и холоднее – скалы из него не торчали. Небо побледнело. Они находились за каналом Василиск, на краю Вздувшегося океана. Беллис с отвращением смотрела на зеленые волны. У нее кружилась голова. Она представила себе три, четыре, пять тысяч миль соленых вод, протянувшихся отсюда на восток, и закрыла глаза. Сильный ветер трепал на ней одежду.

Беллис поняла, что снова думает о реке, о том медленном протоке, что, словно пуповина, соединяет Нью-Кробюзон с морем.

Когда Фенек появился снова – он быстро шел по полуюту, – Беллис остановила его:

– Мистер Фенек?

При виде Беллис на его лице появилось дружелюбное выражение.

– Беллис Хладовин, – сказал он. – Надеюсь, этот обходной маневр не очень вас расстроил.

Она жестом попросила его отойти в сторонку, чтобы их не слышали остальные пассажиры и команда, и остановилась в тени огромной трубы.

– Боюсь, что очень, мистер Фенек, – сказала она. – У меня есть совершенно определенные планы, которые теперь рушатся. Я понятия не имею, когда мне удастся найти другое судно, на котором понадобятся мои услуги.

Сайлас Фенек сочувственно склонил голову и выглядел явно расстроенным. Беллис продолжила:

– Не могли бы вы пролить свет на это вынужденное изменение маршрута, так рассердившее нашего капитана? – Она помедлила. – Пожалуйста, скажите мне, что происходит.

Фенек поднял брови.

– Не могу, мисс Хладовин, – тихо произнес он.

– Мистер Фенек, – холодно сказала она, – вы видели, как отнеслись к этому пассажиры, вы знаете, как их огорчил такой поворот событий. Неужели вы считаете, что я – все мы, но я в первую очередь, – не заслуживаю объяснения всему этому? Представьте, что могло бы произойти, сообщи я пассажирам о моих подозрениях… что причиной всему – появление таинственного незнакомца…

Беллис говорила быстро, пытаясь спровоцировать или пристыдить Сайласа, чтобы он сказал ей правду, но голос ее замер, когда она увидела выражение его лица. Оно мгновенно и резко изменилось. Из дружеского, кроткого оно сделалось жестким. Фенек поднял палец, призывая Беллис замолчать, потом, оглянувшись, заговорил – быстро, искренне и очень взволнованно.

– Мисс Хладовин, я понимаю ваши чувства, но вы должны выслушать меня.

Она распрямилась, встретив его взгляд.

– Вы не должны прибегать к такой угрозе. Я не взываю к вашей профессиональной этике или вашей чести, черт бы ее драл, – прошептал он. – Возможно, вы относитесь к подобным вещам с не меньшим цинизмом, чем я. Но я взываю к вам. Я понятия не имею, что вы себе навоображали или о чем догадались, но я вам говорю, мне жизненно необходимо – вы понимаете: жизненно? – быстро, без промедления и лишнего шума вернуться в Нью-Кробюзон. – Последовала длительная пауза. – На карту поставлено слишком многое, мисс Хладовин. Вы не должны никому вредить. Прошу вас держать ваши соображения при себе. Я полагаюсь на ваше благоразумие.