– Какая ты старуха! Что за ерунда!
– Да как же не старуха, семьдесят восемь уже!
– Какое значение имеют цифры! К тебе это не относится!
– Милечка, вот градусник! – вмешалась Марта. – А потом давление померяем!
– Дай-ка мне лучше сигареты!
– С ума сошла! – возмутился Бобров. – Воспаление легких и сигареты две вещи несовместные, как гений и злодейство!
– Много ты понимаешь! Раз я хочу курить, значит, мне гораздо лучше! И не спорь со мной, я лучше знаю!
– В самом деле, Миша, мне Дарья Николаевна сказала, что Миля даже смотреть не хотела на сигареты, а теперь… О, а температура практически нормальная, тридцать семь и одна!
– Мартинька, сигарету!
– Одну!
– Пока одну!
Марта подала ей сигарету и зажигалку.
– Мишка, подай пепельницу!
– Тьфу на вас! – рассмеялся Бобров и принес пепельницу. – Безобразие просто!
Разговор по душам
За ночь навалило еще много снегу. Бобров расчистил дорожку, позавтракал и умчался в город. Температура у Милицы Артемьевны с утра была нормальная. Позвонила Дарья Николаевна справиться о состоянии больной. Марта все доложила.
– Слава богу! И курить небось уже начала?
– А как же!
– Ох, грехи наши тяжкие! Марточка, тогда я сегодня не приду, а вы продолжайте давать ей все лекарства. Завтра после обеда Пал Палыч наведается.
– Знаешь, Мартинька, – сказала Милица Артемьевна, – я, по-моему, так быстро пошла на поправку из-за твоей улыбки. Ты и Мишку ею вылечила, совершенно другой человек стал.
– Милечка, а какой он был в детстве?
– В детстве? Я его всегда любила. Хороший он был, правильный, но только упрямый как осел! Учился очень хорошо, но школу терпеть не мог, скучно ему там было…
– Ох, я это понимаю, мне тоже было скучно… и противно. Фу!
– Противно? Почему?
– А я училась в школе, где училось много дипломатических детей. Они в большинстве своем были такими снобами, задаваками…
– Но ты ведь тоже была дипломатическим ребенком?
– Ну и что? Все равно ненавижу снобов, а тем более малолетних, да и вообще… Я даже на выпускной вечер не пошла, хотя мама прислала мне шикарное выпускное платье.
– Зря, выходит, прислала? – улыбнулась Милица Артемьевна.
– Почему зря? Я его потом долго носила.
– А что ж ты делала, когда все гуляли на выпускном?
– В покер играла!
– Боже! С кем же ты играла?
– Была у меня компашка…
– Первый раз такое слышу! Вместо выпускного в шикарном платье из-за границы покер в компашке…
– Вообще-то я мечтала пойти в тот вечер в казино, но мне еще восемнадцати не было…
– А потом? Бывала в казино?
– Да, бывала. Но мне категорически не везло, и в рулетку, и в Блэк Джек. И мне стало не интересно. А вот в покер, наоборот, везло. Я хорошо играла… И считала, что мне поэтому не везет в любви. А когда Мишу встретила, боялась играть… Но он мне запрещает.
– Почему?
– Не знаю, но меня как-то и не тянет.
– А он в покер не играет?
– Нет, он в бридж играет, вернее, играл…
– А я когда-то играла в девятку, в кинга и очень любила. Но сейчас уже и не вспомню, как играть… Скажи, Мартинька, о какой рукописи Мишка говорил?
– О, это странная история…
И Марта рассказала Милице Артемьевне о рукописи Нонны Слепневой.
– Интересно… А что, в Интернете о ней ничего нет?
– Практически ничего!
– Странно, да?
– Мне тоже так кажется.
– А пишет, говоришь, неплохо?
– Я бы даже сказала хорошо по нынешним временам. Живо, интересно.
– Может, почитаешь мне, а?
– Вслух? – удивилась Марта.
– Ну да. Я ведь опытный редактор, а самой читать у меня что-то пока сил нет. И все-таки какое-никакое развлечение.
– Да с удовольствием! – обрадовалась Марта.
– Ты расскажи мне в двух словах, что там было раньше.