Но он окончательно собрался уходить.

– А они ничего не передавали для бабушки? – решила она уточнить.

– Что? – испугался Кузин, он же вроде бы все передал.

– Письмо, например.

– Нет, вы извините, но письмо я не взял.

Внучка расстроилась, а Кузин поспешил ее заверить, что ничего такого особенного в письме не было:

– Знаете, письмо было совершенно без новостей. Одни приветы, никакой ценной информации, – сказал он.

– Так вы его читали? – удивилась она.

Кузин почувствовал себя неловко:

– Виталий настоял.

– А не помните, что в нем было? – с надеждой спросила она.

– Да я же говорю, что ничего ценного! Приветы от каких-то родственников и подписано каким-то Сергеем.

– Сергеем? – внучка снова почему-то обрадовалась, – Ах, как мило с вашей стороны, что вы передали такой ценный привет бабушке, она так рада!

Кузин с сомнением посмотрел на старую даму, все так же безучастно пившую жидкий, светлый чай, а внучка тем временем вскочила и бросилась куда-то вглубь квартиры:

– Мы должны вас отблагодарить! – крикнула она откуда-то из дальней комнаты. Когда она вернулась у нее в руках был пакет, Кузин проходил недавно мимо магазина, на вывеске которого было написано тоже самое, что на пакете, который держала в руках переводчица. Даже слабых познаний Кузина во французском языке было достаточно, чтобы понять, это был пакет из магазина «Шанель».

– Пожалуйста, передайте это вашей маме за то, что она воспитала такого хорошего сына! – предложила переводчица, – у вас же есть мама?

Кузин кивнул, а девушка вынула из пакета еще один пакет, только тканевый, а уже из него сумку, и, хотя Кузин ничего не смыслил в женских сумках, но даже он понял, что это такая сумка, что Марина за нее готова будет продать родину и Кузина вместе с ней. Он сглотнул. Это был идеальный выход из создавшегося положения. Привези он ей такую сумку, Марина простит ему и трату почти всех командировочных на себя, и покупку сыну ему не нужного конструктора вместо зимней куртки.

– Передавайте маме от нас с бабушкой благодарность и этот небольшой подарок, – сказала девушка-переводчица ему еще раз на прощание, а парижская бабушка даже не взглянула на Кузина.

В гостиницу он буквально бежал, время уже поджимало. Вылет у них сегодня ночью, велено всем быть в номерах до восьми, собрать вещи и быть готовыми. А хотелось бы еще успеть на ужин, да и объясняться с коллегами, где он так долго был и как умудрился купить сумку «Шанель», хотя перед этим сказал, что ни сантима не осталось, было нежелательно. Кузин вбежал в свой номер за пять минут, до того, как туда вошел сосед, советские ученые вернулись из торгового центра.

Расчет оказался верным – Марина была на седьмом небе от счастья, но за то, что не купил ребенку зимнюю куртку все равно пожурила.

– Вот можешь же, когда хочешь! – сказала она, разглядывая сумку со всех сторон, – мои тетки на работе умрут! Ой, а это что такое? – Марина заглянула в недра подарка, – да она же порванная!

Кузин похолодел от ужаса. Вот дурак! Надо же было проверить, прежде чем дарить! Вот недаром переводчица говорила подарить маме, явно же ношенная сумка.

Но Марина неожиданно успокоилась:

– Немного подкладка отошла, я завтра отнесу к Клаве, она зашьет, – Клавой звали портниху, у которой Марина шила себе вещи и подшивала брюки Кузину. Странно, но покупку джинсового костюма с кроссовками жена одобрила, чем сделала Кузина еще счастливее. Все складывалось как нельзя лучше, пока вечером не раздались специфические звонки «межгорода» – опять Кузину звонила мать.

– Сынок, ты уже прилетел? – спросила она неожиданно ласково. Это первый раз было, что мать после ссоры так быстро отходила. Марина от щедрот отложила свекрови не одну, а две пары колготок и от себя положила кусок французского мыла, которое она смогла купить по случаю, откуда той знать, купили его в Москве или Париже.