По одним данным – дежурный офицер устремился за ней и тремя выстрелами из револьвера застрелил ее, по другим – шпионку поймали офицеры 1-ой армии в лесном массиве на территории Восточной Пруссии. Она просила о пощаде своих палачей, падала на колени, рыдала и ползала по земле. Просила своего возлюбленного генерала замолвить за нее слово и спасти жизнь. Ренненкампф ответил гробовым молчанием на стенания Марии. Ее подвели к петле и повесили на дереве.

Так бесславно закончила свой жизненный путь красавица-авантюристка, жрица плаща и кинжала германской разведки Мария Сорель, ставшая для многих офицеров штаба 1-ой Русской армии, и в первую очередь для ее командующего генерала от кавалерии Павла Карловича фон Ренненкампфа, «медовой ловушкой».

Судьба генерала не менее трагична, чем судьба его молодой любовницы. Во время Лодзинской операции войска 1-ой Русской армии вновь оплошали: им не удалось остановить прорывающуюся из окружения немецкую ударную группу генерала Р. Шеффера. За эти промахи в руководстве войсками армии командующим Северо-Западным фронтом генералом Рузским Ренненкампф был отстранен от должности и назначен в распоряжение военного министра. После длительного разбирательства, специально созданная по этому поводу комиссия 6 октября 1915 года отправила Ренненкампфа в отставку с такой припиской в приказе: «уволен по домашним обстоятельствам с мундиром и пенсией», то есть ему разрешалось носить мундир и получить полную пенсию.

После Февральской революции генерала арестовали и поместили в Петропавловскую крепость. Чиновники Временного правительства во главе с Керенским припомнили ему активное участие в подавлении революционных выступлений трудящихся в 1905 году. Но странно повела себя Советская власть после Октябрьских событий. Комиссары не найдя прямых улик против генерала, освободили его из казематов. После чего он уехал с детьми и женой на родину последней – в Таганрог.

Понимая, какие грехи на нем висят, он вынужден был скрываться, живя под чужими именами: то некого греческого подданного Мандусакиса, то мещанина Смоковникова. Эти факты лишний раз подчеркивали его недалекость, ведь генерала знали в лицо многие россияне через портреты в газетах и журналах.

В начале марта 1918 года к нему в дом наведались представители новой власти.

– Нам надо с вами поговорить, – заявил старший по должности из команды большевиков.

– О чем?

– О военных проблемах.

– Я в этих делах совершенно не соображаю, – заявил хозяин.

– Как может не соображать боевой генерал?

– Я мещанин Федор Иванович Смоковников, – пригладив свои пышные усы, проговорил Павел Карлович.

– Гражданин Ренненкампф, не играйте в дурку, – резко оборвал генерала непрошенный гость. Бывший крупный недавний вояка зло вскинул голову и побледнел…

1 апреля он был доставлен к командующему красными войсками Юга России В.А. Антонову-Овсеенко.

– Гражданин Ренненкампф, я вам предлагаю, как крупному знатоку военного дела вступить на службу в Красную Армию. В вашей помощи, как специалиста, она крайне нуждается. Именно сейчас, – четко, по-военному отчеканил красный командующий.

– Я уже стар, не смогу командовать людьми, которые принимали участие в развале армии и являлись по существу сторонниками противников России – германской армии.

В тот же день после его отказа, красным пролетарским судом он был срочно приговорен к ВМН – расстрелу. На следующую ночь отставного генерала вывезли за город и расстреляли возле ангаров Русско-Балтийского снарядного завода, эвакуированного из Ревеля в Таганрог в 1916 году в связи с опасностью захвата его неприятелем.