На троне вместо избирательной урны теперь лежит раскрытая книга судьбы нашего народа, в которой мы делаем свои записи в знак признательности Адольфу Гитлеру за то, что он стал вождем. Если мы не поймем именно этот наступивший час, то будем, по крайней мере, самонадеянны, полагая, что Бог и в четвертый раз представил нам возможность к единению и победе.
Провидение возложило на молодые плечи Адольфа Гитлера мантию Гинденбурга, мантию доверия давно ушедшего времени. Но наступит день, когда Бог снимет эту мантию с плеч Гитлера. И тогда Гитлер станет таким вождем немецкого народа, который окончательно сломит вековое сопротивление недоверия к немецкой короне…
Гитлер поднял престиж кайзеровского призыва 1914 года и придал руководству необходимую последовательность, заявив: «Я не признаю больше никаких партий, я признаю только немцев!» Этим выражена идея, связующая фюрера и народ и делающая их непобедимыми.
За нами время бесконечно многих, постоянно противоборствовавших и изменяющихся идей, поддерживаемых различными враждебными силами. Вместо множества идей есть необходимое единство, но оно не передано, как маска, по наследству, поскольку идея должна родиться и соответствовать нынешнему и будущему времени. Эта идея соткана Адольфом Гитлером. Она, как луч солнца, должна быть впитана немецким руководством, поскольку это означает борьбу за победу нового времени.
Гитлер не только понял смысл этой идеи, но и имеет мужество ее реализовать. Но для этого ему нужен народный фронт. Поэтому судьба этой идеи в их руках – фюрера и фронтов».
Но этот панегирик новому вождю нации не принес отставному полковнику ожидаемых дивидендов. Шестидесятилетний Николаи, отмеченный печатью пораженца в минувшей войне и навлекший вместе с кайзеровским руководством страны гнев и проклятие за униженность Германии, не мог претендовать на злачное место у стола молодых хозяев фатерлянда.
Но Николаи не успокоился. Через год он предлагает свои услуги Гиммлеру, желая поделиться своим многолетним опытом. Ответ пришел на имя отставного полковника незамедлительно.
«Берлин, 15 июня 1934 года. Рейхсфюрер СС. № А/03212
Господину полковнику Николаи
Нордхаузен, 1 Гарц, Штольбергерштрассе, 58.
Глубокоуважаемый господин полковник!
Я возвращаюсь к нашему недавнему разговору и благодарю Вас за Ваше предложение помочь мне в области политической полиции. По самым разным причинам я пришел к убеждению, что было бы лучше, если сотрудничество между мной и Вами не имело бы места. Само собой разумеется, что этот отказ вытекает из деловых, а не личных соображений.
С выражением глубокого почтения Ваш Г. Гиммлер».
После того, как высокий профессионал своего дела получил «от ворот поворот», он некоторое время замкнулся, сделался анахоретом, и политика его больше не интересовала.
Об этом свидетельствовали послевоенные показания пленных офицеров гитлеровских спецслужб – генералов Ганса Пиккенброка, Франца Бентевеньи и полковника Эрвина Штольца. Их сведения о деятельности Николаи в период нацистского режима полностью склонились в пользу узника Лубянки.
Только после этого следователи МГБ СССР перестали мучить семидесятилетнего старика. Поняли, что он не нацист, а националист, горячо любящий свою Родину – Германию, вдобавок человек долга и чести. Ко всему прочему, в дела спецслужб Третьего рейха он не был посвящен.
О его явной патриотической патетике говорит посвящение к книге «Тайные силы». Он написал:
«Моему Отечеству – для предупреждения. Всем, кто хочет помочь ему снова обрести свободу, и кому из-за этого угрожают враги – для учения».