— Испытание? В королевском письме ни о каких испытаниях речи не шло. Да и король во время приветственной речи ни словом не обмолвился.

— Такова воля его величества, — вздохнул генерал. — И потому я попрошу вас никому об этом не рассказывать. Ну, к тому же это в ваших же интересах. Никто, кроме вас, не будет к этому готов.

— И к чему же мне готовиться? — мурлыкнула я, чуть сжав его руку и переходя на совершенно особый тон, которому учила меня Иветта. При этом внутри меня всю покоробило от этого. Не любила я флиртовать.

— А об этом, к сожалению, рассказать я не имею права. Но я уверен, что вы пройдете. А теперь вынужден откланяться.

Рокен иль Контаре довольно резко освободился от моей руки и, склонив голову, быстрым шагом, чуть прихрамывая, свернул на тропинку, которая вела к замку. Странный он. Неужели так поспешно скрылся из-за того, что я начала с ним кокетничать? Не нужно было этого делать? Ведь, пока мы разговаривали серьезно, он вел себя совершенно нормально. Этот человек вызывал во мне недоумение, и я была совершенно сбита с толку его внезапным бегством. Все же мне еще учиться и учиться взаимодействию с мужчинами. Кажется, Иветта поторопилась, отпустив меня на столь ответственное задание.

Весь оставшийся день во дворец то и дело прибывали невесты, мы ждали уже не так много девушек, поэтому генерал не стоял у входа постоянно, как когда ехал основной поток, но все же он подходил и встречал каждую девушку, проверяя документы. Я видела это из окна своей комнаты, когда отдыхала после обеда с книгой в руках.

Вечер прошел спокойно: мы поужинали, и я решила пораньше отправиться к себе. Мне не терпелось поговорить с Рикостой. Теперь я знала кое-что о ней, что давало мне огромное преимущество: она была довольно близка с генералом и могла рассказать о нем что-то, чего не знают другие. Мне пригодятся любые сведения, даже не касающиеся непосредственно задания с артефактом.

Когда служанка заглянула, я уже успела расплести волосы.

— Расслабь завязки на корсете, будь добра, — попросила девушку, когда она закрыла за собой дверь.

Она принялась ловко расшнуровывать ленты на платье.

— Я узнала, что все невесты уже прибыли.

— Сорок две? — уточнила я, испытывая блаженство с каждым движением служанки, потому что могла вдыхать все больше воздуха.

— Сорок, два дома прислали письма с извинениями, что не смогут быть.

— Значит, сорок, — хмыкнула я. — Рикоста, — повернула голову к служанке, та вскинула на меня голубые глаза, почти такого же оттенка, как и у меня, только чуть светлее.

— Да, госпожа?

— Откуда у господина генерала эта хромота, не знаешь?

Она вдруг поникла, как будто на моих глазах завял цветок.

— Я спросила что-то слишком личное? — предположила я. — Если так, то не отвечай.

— Нет-нет, все в порядке, — она сглотнула, закончив развязывать ленты.

— Могу я вам кое-что показать? — посмотрела на меня служанка.

— Разумеется. Иди сюда, садись, — я выскользнула из платья, накинула на тонкую нижнюю рубаху теплый мягкий халат и села на кровать, указав девушке на место рядом с собой.

Она повиновалась, на ходу вытаскивая из-под платья подвеску, которую, как и я, прятала под одеждой. Это был круглый медальон с маленьким замочком. Рикоста нажала на него, и медальон раскрылся. Я уже почти наверняка знала, что увижу там — чей-то портрет, потому что носила похожий внутри своей подвески-капли.

— Это мой брат, Джент, — девушка с нежностью погладила миниатюрное изображение внутри и подала мне украшение. Я аккуратно приблизила подвеску к себе, насколько хватало длины цепочки.