– Могу, – уверенно заявил Павлов.
Соломин так и застыл с карандашом наперевес.
– Я могу предложить вам совместный ужин, – уже нимало не стесняясь, рассмеялся в наушниках Павлов, – скажем, в уже намеченной вами к акту благотворительности жертве – ресторане «ОБ ЖОРА», часам к восьми-девяти.
«Надо же! Уж не клеит ли он ее?!» – хохотнул Соломин.
– Ну, не знаю… – засомневалась американка, – мне столько надо успеть…
– Там я и расскажу вам о тех особенностях российского менталитета, о которых не знают эмигранты во втором поколении.
– Обещаете? – как-то игриво поинтересовалась американка.
«Ух ты! – подумал Соломин. – Да она ведь не против…»
Насколько он знал женщин, такая игривость в голосе могла означать многое, очень многое. Но это же означало, что американка, кто бы она ни была, утратит сегодня бдительность втрое. Ну, и Павлов тоже…
«Рискнуть?»
Встреча этих двоих в ресторане однозначно помогла бы раскрыть каждого из них чуть больше, чем известно сейчас. Главное, чтобы рядом, пока будет длиться встреча, был третий – некто незримый. Да, это еще не было законным, но сегодня – Соломин глянул на часы – подписать разрешение он просто не успевал.
Обжора
Популярный столичный ресторан «ОБ ЖОРА» получил свое столь же смешное, сколь и успешное название благодаря своему владельцу Жоре Обрубкову. Сложенное из имени и первых букв фамилии, оно отыскало самый живой отклик в сердцах отечественных олигархов, и теперь самый короткий путь к этим сердцам лежал через «ОБ ЖОРУ». Однако сегодня в «ОБ ЖОРЕ» вот уже четверть часа происходило нечто невероятное: симпатичная рыженькая девушка с легким акцентом пыталась подвигнуть жующих бизнесменов делать взносы в пользу пострадавших от различных вооруженных конфликтов детей.
– Вы не понимаете, что речь идет о детях? О детях, которые пострадали от войны! – громко, на весь зал объясняла она, и было видно: кое-кто уже вытаскивает портмоне – лишь бы эта ДЕВИЦА не давила на совесть.
Администратор пытался ее вразумить, но безуспешно – девушка тут же объявила, что она американка и приехала помочь России вернуться к своим исконным традициям: милосердию и благотворительности. Трогать американскую гражданку многоопытный администратор не стал и просто вызвал милицию, ну, а прибывшие патрульные уже не стали с ней церемониться.
– Так. Нарушаем общественный порядок? – белобрысый сержант окинул девушку усталым взглядом.
Он сразу увидел, что никакой опасности от этой рыжей американки не исходит, но «ОБ ЖОРА» иногда выступал спонсором их отделения в некоторых вопросах, и не реагировать на вызов было нельзя.
– Нет. Не нарушаем. Это они нарушают право на свободу слова и право каждого жить счастливо, – ответила она напористо.
– Ух ты! Чем же это они нарушают? – весело оглядел затравленно жующих бизнесменов милиционер.
– А тем, что проедают и пропивают здесь деньги, – она погрозила кулачком сидящим в зале людям.
Некоторые поморщились, многие отвернулись, но основная масса так и продолжала с невозмутимым спокойствием равномерно двигать челюстями.
– Так свои деньги-то! – апеллировал патрульный к привычной логике. – И чего вам не нравится? Сами зарабатывают, сами и проедают. Все логично. Все законно.
Рыжая возмущенно пыхнула.
– Вовсе нет! Может, и законно, но совсем не логично! Когда в мире гибнут дети, кусок в горло не должен лезть! – Она непреклонно надвинулась на милиционера. – Как можно объедаться, когда вся Африка голодает?! Вот вы знаете, сколько детей умирает от голода?
Патрульный под таким напором невольно отодвинулся: