– Ну уж нет, спасибо.

– Зря вы так. У меня и задумки есть. Я могу шпиона сыграть …

– Одного уже сыграли, достаточно.

– Или крутого мафиози, – невозмутимо продолжал Гончаров.

– Не нуждаемся.

– Или засекреченного космонавта, я уже всё продумал. А разыгрывать будем моих дружков из детства.

Я встрепенулся. Всё, что он говорил до сих пор, было полной ерундой. Я сам подобных сюжетов придумывал в день по десятку и все их бестрепетно забраковывал. Потому что посадить нашего актёра перед разыгрываемым нами человеком и объявить человеку, что перед ним, допустим, крёстный отец местной мафии – это пустой номер, из которого ничего не вытянешь. Не смешно. Не на что потом смотреть. А вот Гончаров, пусть и неосознанно, сделал следующий шаг. Он предложил привнести в происходящее личный момент. Люди вырастают, взрослеют, у каждого своя судьба, кто-то смог подняться по ступеням жизни, кто-то считает себя неудачником, но у каждого существует труднообъяснимая потребность услышать хоть что-либо о чужих успехах или неудачах. Кем стал твой бывший сосед по парте? За кем замужем твоя первая любовь? Кто преуспел, а кто, напротив, спился? Это зачастую интересует больше, чем сплетни о жизни кинозвёзд. И вот если крёстным отцом, крутым мафиози, стал не абстрактный некто, а твой бывший дружок, с которым ты вместе шкодил и куролесил в детстве – вот это будет да!

– И что – есть кто-то на примете? – осведомился я. – Есть кого разыграть?

– Сколько угодно!

– И вы готовы поучаствовать?

– Ещё бы!

– Погоди, Женя, – вмешался Дёмин. – Давай отложим это на потом!

Он до сих пор не мог простить Гончарову коварства. Я же был не способен сердиться долго на кого бы то ни было. Особенно ввиду открывшихся перед моим взором перспектив.

– Пока всё только обсуждается, – примирительно сказал я. – Без каких-либо обязательств с нашей стороны.

Я видел Гончарова в деле. Чёрт побери, там, в ресторане, по нему действительно нельзя было сказать, что он двадцать лет прослесарил на заводе. И почему бы ему в таком случае и в самом деле не стать на денёк каким-нибудь супершпионом?

Дёмин, наверное, догадался о моём настроении, укоряюще вздохнул и буркнул:

– Ладно, езжай. Завтра поговорим.

Вышел из машины, демонстративно громко хлопнув дверцей. Я завёл двигатель.

– Я на вас надеюсь, – сказал Гончаров.

Он ни на секунду не забывал о своей Нине Тихоновне.

Мне всё-таки пришлось подняться к квартире вместе с ним. Нина Тихоновна, увидев мужа, упала к нему в объятия. Я не очень уверенно пробормотал, что в случившемся виноваты мы одни и что мы просим нас извинить, но женщина меня даже не слушала. Здесь сейчас я был лишним. И я ушёл.

Спустившись вниз, я обнаружил Дёмина.

– Я ехал за тобой, – сказал он.

Наверное, на всякий случай. Не доверял он этому Гончарову.

– Забудь о нём, – посоветовал мне Илья.

– Из этого что-то может получиться.

– Забудь!

– Я уже даже вижу, как мы будем это снимать.

– Не будем!

– Будем.

Дёмин заглянул мне в глаза и проникновенно произнёс:

– Он авантюрист, Женя!

Для него это, наверное, было очень убедительно. Но не для меня.

– Я и сам авантюрист, – засмеялся я.

– Вот это-то и плохо.

– А мне нравится.

Дёмин посмотрел печально. Чтобы отвлечь его от нехороших мыслей, я сказал:

– Всё в порядке, Илья. Продолжаем работать. Что там у нас на подходе?

– Бандитские разборки, – ответил он. – Жестокие рэкетиры, ящик с оружием и криминальный авторитет, держащий в страхе пол-Москвы.

– Когда сможем это снимать?

– Послезавтра.

6

Как правило, героев наших сюжетов мы отыскивали, перелопачивая тысячи приходящих на адрес телепередачи писем. Телезрители предлагали в претенденты на розыгрыш своих знакомых, родственников или сослуживцев. Иногда – нелюбимых начальников или столь же нелюбимых соседей по подъезду. И никогда себя лично. Мы всё-таки старались выбирать письма, написанные близкими родственниками или друзьями с многолетним стажем, потому что разыгранный нами человек, узнав о розыгрыше, мог повести себя по-разному, и тогда мы сообщали ему, по чьей наводке он попал в нашу передачу. Это сразу приглушало страсти – розыгрыш, затеянный своими же, воспринимался с меньшим недовольством. Опыт нас ещё ни разу не подводил.