– Да я только выпила!

– Вот моя пустая рюмка.

– Да вы что, я больше всех пью…

Умение выкручиваться помогало ей в жизни и особенно на новой работе, которую ей подогнала подруга Катя.

– Это что-то типа эскорт-услуг, но уровнем пониже. Понимаешь, Светик, девчонку в компанию многие хотят, но не все имеют знакомых. Вот мы им и помогаем. – В ответ на ее осторожные вопросы Катя округляла глаза. – Никакого секса! Ты что? Только выпить и поговорить. Или сопроводить. Жрать приготовить, в квартире убрать. В общем, помочь, чем можешь…

У Светы пока получалось отбрыкиваться от озабоченных клиентов. У Кати не вышло. За минувшие полгода та сделала уже два аборта, трижды попадала в травму и один раз отсидела в обезьяннике, когда соседи вызвали наряд к особо развеселившейся компании.

Их директор Нина Васильевна, которая категорически отрицала свою причастность ко всякого рода сутенерству, Свету особенно ценила за неприступность.

– Ты правильно поняла политику нашей компании, – с пафосом произносила она, вручая ей очередной конверт с премиальными. – Поэтому и ценна как сотрудник.

– Почему? – вежливо улыбалась Света, с благодарностью принимая тощий конверт.

– Потому что ты не шлюха, а именно сотрудник. И я на тебя могу положиться в самых ответственных делах. Уверена, ты ничего не испортишь. Клиенты будут довольны. Ты останешься неприкосновенной. Есть ведь такие, что…

Нина Васильевна тяжело вздыхала, опускала голову и сквозь зубы цедила:

– Берегов не видят. Их ни контракт не останавливает, ни устные договоренности. Для них, если девушка, то априори шлюха. Тем более что некоторые из наших уже так себя зарекомендовали. Уволить бы к чертовой матери, да и на нее есть желающие…

Двое минувших суток Светлане пришлось выполнять роль горничной, повара и массовика-затейника для охотников на дальней заимке в ближайшем к Москве заповеднике. Мужчин было четверо, она – одна. Но никто ее даже пальцем не тронул. Один принялся ближе к ночи второго дня делать недвусмысленные намеки, но Света тут же их отвергла.

– Да ладно, чего ты? – Он осторожно тянул руки к ее груди. – Никто же не узнает.

– Я… Я буду знать. И этого достаточно. – Она сурово свела брови к переносице, отступая к выходу из комнаты.

– Достаточно для чего? – Он плотоядно облизывался.

– Для того, чтобы считать и тебя и себя мразями.

Это гадкое слово его будто отрезвило. Он уронил руки. Постоял. Помолчал.

– Извини, – буркнул он недовольно и ушел.

Вот и весь секрет. А Катя вечно напридумывает что-то невероятное: то силы у нее иссякли отбиваться, то сама не поняла, как это вышло. А подруга наверняка обладает каким-то даром или секретом, отпугивающим особенно настырных.

Свете очень хотелось сказать, что секрета никакого нет. И дара тоже. Просто на работе пить нельзя. Это снижает уровень ответственности, стирает грани между нравственностью и падением. Но говорить об этом было бесполезно. Катя пила, и в последнее время все чаще и больше. Это сильно напрягало и мешало, если они работали в паре. Нина Васильевна обещала ее больше с Катей не ставить.

Света пропустила меж пальцев густые длинные пряди совершенно белых волос – предмет ее гордости и зависти коллег. Подхватила их резинкой и стянула на макушке в хвост, который тут же превратила в тугой пучок. Надвинула на голову повязку, спрятав под нее все до волоска, и нанесла маску из меда, сметаны и дрожжей. Эта смесь, которую Катя называла ужасной, помогала ее лицу светиться легким румянцем. Без него Света напоминала мертвую, настолько бледным от природы было ее лицо.