– Евгений Иванович, мой дорогой Серж, прекрасно понимает, что те деньги, которые я выдернула из его бизнеса, мои. Сам бы он мне их никогда не отдал. И развода бы не дал. Я все сделала за него. Сама. Он злился, бесился, но понимал собственное бессилие. А то давно бы уже у отделения полиции гарцевал.
– А сейчас почему туда пошел?
– По-настоящему встревожился. Не из-за денег, – с тайной надеждой произнесла Элеонора. – А из-за того, что со мной могло что-то стрястись. Действительно страшное.
Она замолчала, уставив взгляд на черный квадрат незанавешенного окна, и задумалась.
А стоило оно того? Так ли уж необходимо было устраивать весь этот балаган с хищением денег со счетов фирмы и бегством? Может, стоило с ним договориться? Подать на развод, как подобает, и на раздел имущества. Может, стоило поступить как-то цивилизованно? Ответ всплыл немедленно.
С Женькой договориться было невозможно. Она уже пыталась восемь лет назад и очутилась на больничной койке в санатории. На принудительном лечении. Только санаторием его Женя называл для детей и друзей. На самом деле, это была самая настоящая психушка. Он приезжал каждый день и говорил одно и то же:
– Если еще раз надумаешь от меня уйти, сдохнешь, милая, на такой вот койке. Не знаю когда. Может, сразу, а может, лет до ста доживешь. Но на больничной койке.
Он наклонялся очень низко, дышал ей в лицо перегаром, облизывал ее рот и целовал его взасос. А она даже отодвинуться не могла. Была привязана.
– Так что хорошо подумай, прежде чем впредь надумаешь завести разговор о разводе…
Элеонора подумала. И вот она здесь: в чужой квартире, за чужим столом. С человеком, который оказался слабым звеном, и от которого ей надлежит теперь избавиться.
– Да, ты прав, Серж. Нам надо расстаться.
– Да. – Он жалко улыбнулся. – Прости, что не оправдал.
– Я приготовила тебе выходное пособие. В прихожей в шкафу в сумке.
Он не дослушал: бросился туда и стал рыться. Даже посчитал – банковский работник. Когда вернулся, Элеонора поняла, что суммой вознаграждения Серж доволен.
– Не рассчитывал. Спасибо, – пробормотал он, снова хватаясь за столовые приборы.
– Сейчас тебе лучше уйти. – Она брезгливо поморщилась. – И будь осторожен. Не сори деньгами и не открывай счетов. Они все будут дышать тебе в затылок. Прощай…
Глава 5
Семья ужинала молча. Отец – хмурый, трезвый ковырялся вилкой в тушеном мясе с овощами и без конца пил воду из высокого стеклянного стакана. Мясо было вкусным, мягким, просто таяло во рту, придраться было не к чему. А он не ел. Аппетита без спиртного нет, видимо. А чего не налил себе? Кто его мог ограничить без матери?
Эдик глянул в свою тарелку. Отец хотя бы делал вид, что ест, а он даже вилки не коснулся. Одна Эльза ела, как не в себя, уже дважды подкладывала. Эдик брезгливо поморщился. Сестра в последнее время прибавила в весе. Возможно, именно потому, что не контролировала аппетит. А может…
– Ты не беременна, Эльза? – прищурился он.
– С чего ты взял? – Она ответила, не поднимая взгляда от тарелки.
– Аппетит у тебя… Жрешь за двоих. Или за троих. Это если двойня. – Он хихикнул и покосился на отца, но тот не реагировал.
– Я не беременна, – тихо возмутилась Эльза и, оскалив забитый едой рот, просипела: – Придурок!
Эдик промолчал в ответ, но многозначительно поводил глазами и с такой скорбью принялся вздыхать, что проняло даже отца.
– Эльза, детка, если есть что-то, о чем нам надо знать, скажи это прямо сейчас, – глянул он на нее исподлобья.
– Ты о чем, Жень?
То, что она назвала отца по имени, означало, что она сердита и на него, и вообще на все. Эдик с отцом переглянулись.