Люк Брэндон с серьгой в ухе! Медитирует в позе йоги!

Словно почувствовав мой взгляд, он открывает глаза и улыбается. Я расплываюсь в ответной улыбке. Мы женаты десять месяцев. И ни разу не повздорили.

Ну разве что разок. Несерьезно.

– Сиддхасана, – командует наш гуру Чандра, и я послушно кладу правую ступню на левое бедро. – Освободите разум от всех посторонних мыслей.

Так. Освободить разум. Сосредоточиться.

Не хочу хвастать, но для меня избавиться от всех посторонних мыслей – пара пустяков. Я даже не понимаю, отчего другим это дается с трудом! Не думать ни о чем – это ведь гораздо легче, чем думать о чем-то, верно?

Знаете, скажу вам по секрету – я прирожденный йог. Мы в ашраме всего пять дней, а я уже легко сажусь в лотос и все такое! Даже подумываю, не заняться ли мне преподаванием йоги, когда мы вернемся в Лондон.

Курсы йоги мы открыли бы на пару с Труди Стайлер[1]. Точно! И запросто могли бы запустить свою линию одежды для занятий йогой – такие серо-белые костюмчики с изящным логотипом…

– Следите за дыханием, – напоминает Чандра.

Ах да – дыхание.

Вдох… выдох. Вдох… выдох. Вдох…

Боже, ногти у меня – отпад. Я тут маникюр сделала на днях – с розовыми бабочками на белом фоне. А усики у бабочек составлены из крошечных блестящих камушков. Ужасно хорошенькие. Ой, кажется, один стразик отвалился. Надо попросить, чтобы приклеили новый…

– Бекки!

От голоса Чандры я чуть не подпрыгнула. Стоит прямо передо мной и смотрит так, как больше никто не умеет. Ласково, понимающе, как будто прямо в сердце заглядывает.

– У вас замечательно все получается, – говорит он. – У вас такая прекрасная душа.

Я вся засветилась. У меня, Ребекки Брэндон, урожденной Блумвуд, прекрасная душа! Я чувствовала!

– Ваша одухотворенность удивительна, – тихо добавляет он, а я смотрю на него как зачарованная, не в силах оторвать глаз, и вдохновенно шепчу:

– К материальным ценностям я равнодушна. Все мои помыслы – о йоге.

– Вы нашли свой путь, – улыбается Чандра.

Оттуда, где сидит Люк, доносится какое-то подозрительное сдавленное хрюканье. Оборачиваюсь и вижу, что он с трудом прячет смешок.

Я так и знала, ему все игрушки.

– Благодарю за участие, но у нас с гуру личный разговор, – недовольно заявляю я.

Хотя чему тут удивляться? Нас еще в первый день занятий предупредили: когда один из супругов достигает духовного просветления, второй или не верит, или завидует.

– Скоро сможете пройтись по раскаленным углям. – Чандра с улыбкой указывает на кучку тлеющих, подернутых пеплом углей, и по поляне проносится нервный смешок.

Сегодня вечером Чандра и его лучшие ученики покажут нам искусство хождения по углям. К этой вершине должны стремиться и мы. Говорят, в состоянии нирваны ступни абсолютно ничего не чувствуют. Полная невосприимчивость к боли!

Втайне я надеюсь, что после прогулок по углям смогу преспокойно расхаживать и на высоченных шпильках.

Чандра помогает мне правильно расположить руки и отходит. А я закрываю глаза и подставляю лицо теплому солнышку. Здесь, на краю света, на меня нисходят духовное очищение и умиротворение. За последние десять месяцев изменился не только Люк, но и я – повзрослела, пересмотрела жизненные ценности. Стала совсем другим человеком. Сами посудите: сижу в ашраме, занимаюсь йогой. Старые друзья меня бы и не узнали!

По команде Чандры мы все переходим в позу Ваджрасана. Со своего места я вижу, как к нашему гуру подходит старик-индус с двумя потрепанными холщовыми сумками. Во время краткого разговора Чандра решительно качает головой, старик разворачивается и бредет прочь по холму среди кустов. Дождавшись, когда гость отойдет подальше, Чандра закатывает глаза и обращается к группе: