По отношению к Таркину я всегда испытываю легкую неловкость. Но теперь я смотрю на него как на супруга Сьюзи – и неловкость исчезает.

– Вы будете по-настоящему счастливы, я знаю, – с теплотой произношу я и целую Таркина в щеку; мы оба хохочем, когда в нас швыряют конфетти. Гости высыпают из церкви, как леденцы из банки, они болтают, смеются, перекликаются. Они толпятся вокруг Сьюзи и Таркина, целуя и обнимая их, обмениваются рукопожатиями, и я отодвигаюсь в сторону, гадая, где же Люк.

Церковный двор заполняется, и я невольно разглядываю родню Сьюзи. Ее бабушка медленной, царственной поступью выходит из церкви, опираясь на палку; ее сопровождает деловитый молодой человек в костюме. Худенькая бледная девушка с большими глазами, в черной шляпе необъятных размеров, держит на руках мопса и курит в режиме нон-стоп. Целая армия почти неразличимых братцев в килтах стоит у церковных ворот, и я припоминаю, как Сьюзи рассказывала о своей тетушке, наплодившей шестерых сыновей, прежде чем разродиться девочками-двойняшками.

– Вот, надень это, – неожиданно раздается над ухом голос Люка. Я оборачиваюсь. Он протягивает мне шерстяной жакет. – Мерзнешь, наверное.

– Не беспокойся. Все отлично!

– Бекки, снег идет, – твердо говорит Люк и набрасывает жакет мне на плечи. – По-моему, свадьба удалась.

– Да. – Я осторожно посматриваю на него, гадая, как бы вернуть разговор к той теме, что мы обсуждали до венчания.

Но Люк смотрит на Сьюзи и Таркина, фотографирующихся под сенью дуба. Сьюзи улыбается во весь рот, зато у Таркина такое выражение лица, будто он грудью бросился на амбразуру.

– Славный парень, – замечает Люк, кивая на Таркина. – Странный, но славный.

– Да. Точно… Люк…

– Пунша не желаете? – возле нас возникает официант с подносом. – Или шампанского?

– Пунша, – с признательностью говорю я. – Спасибо.

Делаю несколько глотков и прикрываю глаза. По телу разливается тепло. Хорошо бы оно добралось до ног – они, надо признаться, совсем замерзли.

– Подружка невесты! – внезапно вопит Сьюзи. – Где Бекс! Мы должны сфотографироваться!

– Здесь! – кричу я, открывая глаза и сбрасывая с плеч жакет. – Люк, подержи мой стакан.

Торопливо продираюсь через толпу и присоединяюсь к Сьюзи и Таркину. Это же надо – теперь, когда все эти люди смотрят на меня, холод совсем не чувствуется. Я улыбаюсь своей самой лучезарной улыбкой, изящно прижимаю к груди букет, по указанию фотографа беру Сьюзи под руку и между щелчками камеры машу букетом маме с папой, которые проталкиваются вперед.

– Мы скоро пойдем обратно в дом, – говорит миссис Гиринг, приближаясь, чтобы поцеловать Сьюзи. – Люди мерзнут… Остальные снимки можно сделать там.

– Хорошо, – соглашается Сьюзи. – Только еще немного пофотографируемся вместе с Бекс.

– Отличная мысль, – поддерживает ее Таркин и с явным облегчением удирает к своему отцу.

Тот – копия Таркина, разве что лет на сорок постарше. Фотограф несколько раз щелкает нас со Сьюзи, соревнующихся по части лучезарности улыбок, и прерывается, чтобы перезарядить камеру. Сьюзи берет у официанта стакан с пуншем, а я тайком проверяю, не разошлось ли сзади платье.

– Бекс, послушай, – шепчет Сьюзи и с серьезным видом смотрит на меня. Она стоит так близко, что можно различить каждую блестку в ее тенях для век. – Я должна тебя кое о чем спросить. Ты же не собираешься и в самом деле ждать десять лет, чтобы выйти замуж, правда?

– Ну… нет, – признаюсь я. – Не собираюсь.

– И ты думаешь, что это именно Люк? Только честно. Между нами.

Молчание длится долго. Слышно, как кто-то бубнит сзади: «Конечно, дом у нас вполне современный. В тысяча восемьсот пятьдесят третьем, кажется, построили…»