Затем звонко шлепнул ладонью о лицо.

– Джерри, она работает у Анте Давьера!.. Я решил, что в нашей ситуации лучшим, что я смогу сделать в Пике Волн, будет пойти на вечеринку в Лесное посольство. Пошел. Познакомился там с парой шолоховцев. Через них – еще с парой. Говорил всем, что хочу сгонять в их чудный город. И вот в итоге счастливым образом оказалось, что на этой шукке поплывет та девушка – она приезжала в Шэрхенмисту как раз затем, чтобы привезти отсюда кое-что в картинную коллекцию Анте. Естественно, я пытаюсь с ней сойтись!.. Но! – увидев мой мрачный взгляд, Тилвас поднял указательный палец. – «Сойтись» не равно «соблазнить». Она замужем, между прочим. У нее три ребенка. А «прелестью» назвала меня просто потому, что это факт, не требующий доказательств. Да и вообще. – Талвани посмотрел на меня, вскинув брови, – ты что, действительно такая ревнивая?

Я открыла рот и тотчас захлопнула его.

Помолчала. С души у меня как будто упал камень, но. Казалось, там осталась еще парочка.

– Вообще, обычно нет, не ревнивая, – сказала я и поморщилась. – Прости, Талвани. Я представляю, какой глупой тебе кажется моя реакция. Но дело в том, что. Я тоже скучала в эти дни. И даже Бакоа скучал! И каждый из нас умудрился накрутить себя поодиночке, а обсуждая это, мы только множили тревогу, и вот, когда увидели тебя с незнакомкой, случился, видимо, некий взрыв. Лично у меня проблема, которая реально меня волновала, подменилась проблемой ревности – как более простой, – и вот… Примите-распишитесь.

Тилвас нахмурился. Поднял руку ладонью вверх и задумчиво поперебирал пальцами в густом тумане, будто щекотал живот огромному белому коту.

– А какая проблема волновала тебя на самом деле? – негромко спросил он. – Может, с ней мы тоже разберемся?

Помявшись, я все же рассказала ему о тех наших с Мокки сомнениях.

Почти слово в слово. Тяжелые разговоры почему-то всегда запоминаются в мельчайших деталях.

Чем дольше я говорила, тем сильнее смущалась. И в то же время – мне становилось легче. Тилвас, тоже сначала напряженный – он же не знал, какая информация его ожидает, мало ли, – постепенно расслаблялся, что определенно было хорошим знаком.

Пахло темным ромом и изюмом из кают-компании и морской солью – отовсюду. Воздух был достаточно холодным для того, чтобы мои руки покрылись мурашками, но достаточно теплым, чтобы это не вызывало дискомфорта. Шукка, в недрах которой негромко гудел магический кристалл, уверенно и терпеливо раздвигала морские волны – ночь была тихой, и плеск воды о лакированные борта корабля лишь успокаивал, а не пугал, как бывает в сезон штормов.

Мы с Тилвасом находились будто в каком-то магическом пространстве, отделенном от реального мира. Талвани внимательно смотрел на меня во время моего монолога. Легкий восточный ветер играл каштановой прядкой волос, упавшей ему на лоб. Я, рассказывая, скрестила ноги и водила пальцем по доскам палубы, выписывая причудливые буквы несуществующего алфавита.

Туман надежно глушил мои слова, окружал нас непроницаемой стеной. Лишь один раз какой-то не пойми откуда взявшийся морской огонек, мигая синим цветом, проплыл между нами и тоже канул в ночную мглу.

– Ну и вот… – закончив, я потупила взор и прикусила губу. – В общем-то, можно сказать, что я испугалась, что потеряю тебя.

Такие дела. Dixi.

Какое-то время Тилвас молчал. Потом он придвинулся ближе и мягко, но уверенно взял меня за подбородок, заставляя поднять голову. Затем обхватил ладонями мое лицо и прижался своим лбом к моему.

Взгляд дымчато-серых, глубоких, самых красивых на свете глаз Талвани был очень внимательным: в нем смешивались понимание, усмешка и – гурх бы подрал это пугающе сильное, но неизбежное здесь слово –