Я не понимаю. Пучки и трико? Какие еще колготки? И кто такой Миша? И с каких это пор Бэбс увлекается балетом?

– Те, кто не знает этого фильма, не заслуживают твоей Открытки, Бэбс.

Сегодня Энди держится на удивление авторитетно, задает стандарт друзьям Бэбс. На мой взгляд, она надеется, что очередная Открытка проредит категорию тех, кто нравится Бэбс, и сама Энди поднимется на пару ступенек выше. В настоящий момент Энди просто «дневная» подружка. На обед, когда приходят люди поинтересней, ее не приглашают. Но Энди думает, что, если она будет появляться снова и снова, Бэбс поднимет ее статус, найдет для нее место за столом. Как же, держи карман шире. Мнение о людях Бэбс составляет раз и навсегда, никаких пересмотров и пересдач зачета. Как и я, Энди в вечном ожидании, постоянно «на низком старте», но это никогда не сработает. На хорошие места всегда находятся люди получше.

Бэбс замечает, что я слушаю их разговор, и говорит:

– Хватит тут слоняться, Беттина. Пойди займись на хрен чем-нибудь полезным.

Ее «чертовски раздражает», когда кто-то слоняется, поэтому я встаю и ухожу.

Бэбс постоянно говорит подобные вещи, и я привыкла. Но уходить и искать, чем бы заняться, мне не хочется. Я – единственный ребенок, но напрочь лишена мифического воображения одинокого ребенка: в отличие от знаменитой Элоизы из книжки, я не могу провести день за починкой сломанной куклы или часами скармливать черепахе изюм.

У меня есть няня, но не обожающая или шикарная, как Мэри Поппинс. Стейси двадцать лет, и она не из Англии, а из Лиона в штате Висконсин. Перед тем как поступить на работу к Бэбс, она жила в маленьком доме на ранчо со своей семьей. Обычно няням у нас удавалось продержаться месяцев девять, а Стейси с нами уже два года. Истинный подвиг.

Любимые профессиональные обязанности Стейси – курить Virginia Slims с ментолом (Бэбс никогда бы не наняла няню, которая не курит) и гонять по Лейк-шор-драйв в «пейсере», которым разрешает ей пользоваться Бэбс. Она читает «космо» и выделяет маркером абзацы о том, как довести мужчину до экстаза. Я ее нисколько не интересую.

Я не могу целиком и полностью ее винить. Я – маленькая девочка, с которой трудно общаться и которая не знает никаких кунштюков. Я не люблю наклейки, я не играю с куклами Барби, а мультики считаю глупыми. Для меня важно когда-нибудь подружиться с Брук Шилдс. Бэбс однажды столкнулась с ней в «Студии 54»[2] и попросила для меня автограф – на коктейльной салфетке. Я была так счастлива, что вставила салфетку в рамку вместе с фотографией Брук. Это самое большое мое сокровище.

В отличие от Брук, я не роскошная, даже ничуточки не хорошенькая. Во мне четыре фута и три дюйма, и у меня русые волосы, на которых не держится завивка. Однажды Бэбс попыталась придать им объем, обработав электрическими щипцами, но только обожгла мне скальп. Бэбс обещает, что, когда мне исполнится одиннадцать, она на день рождения отправит меня к парикмахеру, чтобы он сделал мне профессионально высветленные «перья».

Единственное мое достоинство – я худая, и Бэбс любит покупать мне одежду. Она уйму денег на нее тратит: замшевые или кожаные штаны, которые она выбирает в Париже, футболки с шелкографией Уорхолла, серые передники из жатого шелка и черные бархатные балетки. Но все это попусту, я – спичка, которая, сколько ни чиркай, никак не вспыхивает.