Наконец завтрак был съеден, а газета изучена от корки до корки. Тридцатое отделение милиции встретило Сергея дежурным милиционером на входе.

– К субинспектору угро Панину, – сказал он.

– К Панову, наверное, – милиционер добродушно усмехнулся, видимо, фамилию часто путали. – Наум Миронович дальше по коридору сидят, кабинет пятнадцать. А вам назначено, товарищ?

Товарищу было назначено, милиционер сверился с потрёпанным гроссбухом, отыскал фамилию Травина и поставил возле неё крестик. Рядом с указанным кабинетом на скамье сидела девушка и плакала. Сергей присел на корточки, попытался её успокоить, но, похоже, незнакомка и сама отлично справилась со своими эмоциями. Черноволосая, с яркими синими глазами, высокими скулами и решительным подбородком, она гневно посмотрела на Травина. Девушка чуть косила, а когда говорила, поджимала верхнюю губу, и шрамик над ней забавно двигался. Молодой человек отошёл и отвернулся, скрывая улыбку, он и вправду полез не в своё дело, и за это получил.

– Заходите, – послышался голос из кабинета, стоило ему постучать.

За столом сидел одутловатый пожилой мужчина с усами щёточкой и двойным подбородком. Он хлебал чай из стакана в подстаканнике, с чайной ложкой, рядом стояло блюдце с печеньем и полная окурков пепельница.

– Субинспектор Панов, – представился он. – А вы, видимо, Травин Сергей Олегович? Не волнуйтесь, гражданин, ничего общественно опасного вы пока не совершили, мы вас только опросим в отношении гражданина Пилявского. Так, Майя Михайловна? Мы с Сергеем Олеговичем побеседуем, а как перейдём к сути дела, я вам скажу.

Машинистка кивнула, чуть прокрутила лист бумаги и резко дёрнула кареткой пишущей машинки. «Ремингтон» решительно звякнул, означая начало допроса. Панов вскользь поинтересовался дореволюционным прошлым Травина и его учёбой, потом расспрашивал о Карельском фронте, контузии и психиатрической лечебнице. Сергею скрывать было нечего, свою вымышленную частично биографию он много раз повторял и врачам, и другим заинтересованным лицам, наградной значок висел на рубахе, подтверждая его слова – Травин носил его в кармане на всякий случай и всегда надевал, когда приходилось общаться с представителями власти, настрой разговора сразу становился легче и позитивнее. Но в этот раз знак отличия не сработал, субинспектор недоверчиво поджимал губы, хлебал чай из безмерного стакана, что-то помечал карандашом на листе бумаги, кроша туда же печенье, и наконец перешёл к делу.

– Так значит, не знаете гражданина Пилявского Льва Иосифовича? – он сделал знак машинистке, та стукнула по клавишам.

– Нет, – Сергей спокойно сидел на неудобном стуле. – Хозяйка комнаты, которую я снимаю, служила у него прислугой, но лично этого товарища я не встречал. Да и надобности не было, я музыкой не увлекаюсь, в чужие дела не лезу.

– И где были в среду, шестнадцатого июля, начиная с полудня, расскажете?

– Конечно. Часов до трёх я отсыпался, потому что в ночную смену до этого работал, вот как сегодня, потом пообедал, могу адрес заведения назвать, погулял и к восьми вечера был на товарной станции Николаевской дороги.

– Уезжали куда-то? – участливо спросил Панов.

– Нет, я там подрабатываю грузчиком, в свободное время. Если надо, и свидетелей перечислю.

Субинспектор кивнул. Травин продиктовал машинистке адрес столовой Нарпита, имена бригадира, конторщика, который с ними рассчитывался, и даже номер поезда сказал.

– И много платят? – поинтересовался собеседник.

– Это как попадёт. Если мелкий предмет, что даже дама поднимет, то по рублю на рыло за полночи, желающих много сейчас. Ну а если мешки тяжёлые, зерно там или бакалейный товар, что не каждый поднимет, то и по три целковых выходит, а то и пять, и покормят бесплатно.