Вот я и взялся за КПП прямо у правого колеса ГАЗа. Работать было неудобно, но привычно. На удивление привычно. Казалось, не было тех сорока лет, что пролетели между той и этой жизнью.

Я радовался, когда сливал черное пряное масло из агрегата, обделав им все руки и даже рубашку. Радовался, когда срывал тугие винты с крышки. Радовался даже выпресовывая молотом вал.

Все просто горело в руках, и времени я не замечал.

Когда я позвал завгара к машине, вместе с ним уцепились и оба механика. Механик по ремонту Степаныч, с нашей ссоры был темный, как вырытая ночью могила. Он свел суровые брови, а нос его от нахмуренности стал казаться еще больше.

Механика по выпуску Никиту Олеговича Федотова я помнил еще из прошлой жизни. Это был очень крупный мужик под пятьдесят. Высокий рост и крупное тело его создавали такое впечатление, будто смотрит механик на всех с надменностью и холодом. На самом деле это было не так. На широком лице с крупными лошадиными чертами горели очень добрые глаза. Был Никита Олегович добрым, спокойным и немного меланхоличным человеком.

Когда я привел завгара и механиков к своему рабочему месту, все окружили коробку, как котелок с кашей. Принялись заглядывать внутрь. Брали и критически осматривали детали, старательно разложенные мной на сером куске материи.

– Запчасти сыпятся, как песочные, – сказал очень низким голосом Никита, – Женя Лыков подшипник и шестерни менял в КПП. Так и месяца не отъездил. Подшипник также развалился и зубья все послизал.

– Они там что? – Гневно засопел завгар, поднявшись на ноги и топча недокуренную папиросу от злости, – ногами детали, на своем заводе делают?! Не дело это все! Не дело! Надо срочно менять поставщика, а не экономить! Бо все перевозки колхозные встануть! И что тогда?

– А тогда все, – низко протянул Никита, поднимаясь с корточек – тогда накатаемся.

– Степаныч, – я встал, посмотрел на механика по ремонту, – ну что? Пойдем за запчастями?

Степаныч хмуро посмотрел на меня снизу вверх. Недовольно искривил тонкие губы. Потом взял с холщины смятый подшипник вала. Встал, покрутил деталь в грязных руках.

– Да что ты его нянчишь, как родного? – Нервно выпалил ему завгар, – выдай парню запчасть, не вредничай. Видишь же в чем дело?

Степаныч что-то недовольно пробухтел себе под нос.

– Уговор помнишь? – Спросил я с усмешкой.

– Да помню-помню, – сказал он хмуро, – пойдем до склада. Выдам.

Когда механик по ремонту побрел прочь от машины, я уже было хотел пойти следом, но завгар меня остановил.

– Молодец Игорь, – сказал он с улыбкой, – шустро работаешь. Дела не боишься. Молодой, а толковый. Честно, не ожидал.

– Да ладно, дядь Миш, – махнул я рукой, – изголодался я по этому железному делу, – показал я ему вымазанные маслом руки, – ой как изголодался.

– Изголодался? – с ленцой улыбнулся Никита Олегович и посмотрел свысока покровительственным взглядом, – ты ж только недавно из армии вернулся. Водителем был. Там тебе, что ли, машин не хватило?

– Не хватило, – хохотнул я, – ой как не хватало.

Олегович не ответил, а только одобрительно хмыкнул, а потом попрощался и пошел к диспетчерской.

– Ты как решил? – спросил завгар, – домой, или тут, в гараже еще походишь?

– Соберу коробку, пока руки горят, – улыбнулся я, – а там глянем. Может и поставить смогу.

– Так, – он глянул на часы, – в пять мужики в гараж возвращаться начнут. Попросишь кого-нить тебе подсобить с установкой. Если, конечно, собрать к этому времени успеешь.

– Глянем, – кивнул я, – ладно. Пойду за подшипником, – я улыбнулся, – а то Степаныч, видать, заждался уже.