Чтобы я колонну возглавила
Идущих на фиг.
2005
«забывается все: ключи, кошелек и зонт…»
забывается все: ключи, кошелек и зонт,
все проходит мимо, стирается суть прицела,
пропадает из виду, уходит за горизонт —
привет пограничному офицеру
цель въезда? бесцельно – это последний шанс
прошу убежища или хотя бы пристань.
языка не знаю, мне хватит и пары фраз:
какие у вас в меню есть коктейли с виски?
голова мне жмет, я расту, и она – мала,
посмотри на меня напоследок: могла б гордиться,
чем я так тебе не пригодна, не хороша,
почему ты мне не хочешь принадлежать
и со мной водиться?
человек так слаб, а соблазн как всегда велик.
человек вообще мудак и не моногамен.
есть такая дурная привычка ее любить —
путаться под ногами
2011
Синие шорты
Ужасно холодно в синих шортах.
Рубашка в три четверти —
уже не греет. Хожу углами
и поворотами. Так предсказуемо:
ты не приедешь.
Ужасно мутно в глазах от соли.
Платки бумажные на оригами
давно растрачены. Окно консоли
раскрыто настежь. Торчит в пижаме
мой беспорядок. Мой модный дайджест.
И понедельник уже на связи, уже в фаворе.
Уже по-майски звенят трамваи
ревнивым лязгом.
Ужасно холодно. Пальцы ноют
от долгих лет неприкосновений.
Ты не приедешь. Пошел ты нахуй.
до дрожи вязкое ощущение —
быть далеко. И не знать до мили
твое пространство. Дрожать от боли.
Бинтом словарным почти стерильным
себя укутывать.
Все под контролем.
Ты не приедешь. Уже вечереет.
А я жила этим – вот оплошность.
Рубашка в три четверти —
уже не греет.
И очень холодно в синих шортах.
2003
Пески
Мой Бог, эти птицы – ужасные дикари:
садятся на ветки антенн
и пялятся в мои двенадцать метров.
А я – засвеченная насквозь – смотри:
пою верлибр.
Серебро браслетов вокруг запястий —
чуть заметно жмет.
И птицы, как слова —
из-под пера разобраны.
А я тобою брежу. И дрожу.
И тесно мне в животном дне
под ребрами.
Разденусь и брошу раковины на камни,
пусть ветер сурово
мнет их жемчужным вздохом.
А я играю персиками Серова —
как девочка.
Как сумасшедший в борделе Босха —
от пыльной соли мои рукава длинны,
надеюсь, их не завяжут потом крестом.
А пока я стою и жду тебя, словно Ассоль.
Мой Бог, а про птиц я тебе расскажу потом.
Никогда не искала эстетики
в глянце камней. Но ты рядом,
и я способна смять их в пчелиный
воск.
Мой нежный Бог, никогда и не будет нежней —
бликов огня от таких свечей
на гранитный лоск.
2007
495-812
Я любила тебя.
Против ветра плелись поезда.
Уезжать не такое уж дело.
Остаться – дороже.
В темноте продираясь
на ощупь расширенных глаз,
я тебя рисовала на баннере
собственной кожи.
Я ждала тебя:
не было смысла, и не было лжи.
Кто-то здесь рисковал
из желания мне помочь.
Приходи посмотреть мне в лицо
и в глаза положи
впечатлений на долгую память
и длинную ночь.
Уезжать от тебя.
Обессиленно вою в просветы.
Разрывает мне грудь пустотой
межвагонный домкрат.
И стоп-кран, опираясь на стенку
стволом пистолета,
сообщит мне под утро,
что прибыли в Ленинград.
2005
Последнее танго
Ритмично заламывая руки с-образным обручем,
Отрываешься, как артистка, в браваде гладкой.
Не траться – я все равно окажусь сильнее.
Не культуристка, впрочем, – бывшая акробатка.
Успокойся, я тоже по факту умею врать.
Никому ни слова об этом больше.
На каждом миллиметре заканчивается кровать,
И ты уезжаешь. Куда на этот раз – Чехия? Польша?
Какая мне разница. Орать на меня не смей.
И даже звонить не стоит – в танцующем жесте
Прими как данность: что только одной ей
Доступна опция гладить меня против шерсти.
2005
Уточки (мне 22)
Она сводит меня с ума.
Расстреливает из-под ресниц,
как из арбалета.
На каждой влажной выемке
глухой укус.
Культурного шока: оперы и балета