— Кроме того, что горгулья назвала Королёву бездарностью?

Ладно, стоит признать, в горгулье есть что-то хорошее. Поскольку она человек старой закалки, то не трепетала перед нашими золотыми детками. Будь у них хоть все деньги мира, она бы не стала их ненавидеть меньше чем всех остальных. Разумеется, такое отношение сильно бьет по репутации Королевой. И, насколько мне известно, однажды в школу приходила ее мама, чтобы разобраться с той «травлей», которая обрушилась на ее невинную девочку. Как вы понимаете, систему не победить. Горгулья отсчитала еще и Королеву старшую, а также посоветовала всыпать ремня своему чаду. Возможно, я даже солидарна с горгульей. Не человеку, который является зачинщиком всех издевательств жаловаться на «травлю».

Что сказать, карма та еще гадина, Королёва!

Возможно, Наталью Юрьевну стоит уволить, но при всей своей склочности она преподаватель высшей категории, а экзамены по химии, как гласит статистика, сдают на самые высшие баллы. Соответственно, приходится закрывать глаза на остальные «погрешности». В конце концов, у нас тут не частная школа, где стоит очередь из преподавателей.

— Вечно я все самое интересное пропускаю, — расстроенно ворчу, доставая учебник по алгебре из шкафчика. — Дашь домашку?

— Записывай.

Достав дневник, Поля диктует мне домашнее задание и я записываю. Про себя отмечаю, что лабораторную работу по этой теме сделала на выходных. Да-да, я их тех людей, которые заранее проходят все темы. Закрыв шкафчики, мы направляемся в класс, перемывая косточки Королевой и ее свите. Зайдя, размещаемся за партой. Разумеется, первой.

— Легка на помине, — произносит Поля, когда Каролина заходит в класс.

Королёва даже в школу одевается, как на показ мод. Бьюсь об заклад, если продать ее модную сумочку, можно пол района бездомных накормить красной икрой. Ещё и останется.

Королёва сгоняет с последней парты нескольких ребят, что рубятся в игру на телефоне и садится, элегантно закидывая ногу на ногу.

Не трудно догадаться кого она ждёт. И этот кто-то буквально в следующую секунду вваливается в класс.

Долматов громко гогочет, как и Грачёв, что влетает следом за ним. Должно быть, дегенераты опять что-то отчебучили.

Словно в подтверждение моим мыслям, в класс заходит завуч и яростно кричит:

— Долматов! Грачев! Чьи контрацептивы висят в холле?

— А они там висят? — деланно удивляется Грачев.

Долматов стоит рядом с самым невинным видом.Ни дать ни взять актеришки!

— Стесняюсь спросить, Надежда Павловна, а почему они… — делает выразительную паузу Долматов, — висят? Разве они для этого предназначены?

Благоразумно решив, что от этих двоих она ничего не добьётся, завуч поворачивается к нам и строго спрашивает:

— Кто видел, как эти двое надували и вешали контрацептивы в холле?

В классе повисает такая гробовая тишина, что слышно как муха жужжит. Никто не решится перейти дорогу Долматову, Грачеву или Герасимову. Поверьте, расплата будет жестокой. Стукачей никто не любит и не уважает. Надежда Павловна зря тратит своё время. Никто не укажет пальцем на этих двоих. Скорее будет убежденно врать, что собственными глазами видел как презервативы сами по себе материализовались в воздухе.

— Хорошо, — поджимает женщина губы в недовольстве. — Пусть будет так!

Резко развернувшись, завуч удаляется, громко цокая каблуками. Долматов и Грачев в свою очередь весело переглядываются, ударяются кулаком о кулак и, самодовольно ухмыляясь, топают к задним партам. Правда, ухмылка на лице Айдара увядает, стоит ему заметить за своей партой Королеву.