– Китти!
– Я не делала этого, миссис Шервуд. Я не писала никакого письма. Ведь я еще, слава богу, не сошла с ума. Если бы было то, о чем говорит Мэри, то я и сама бы знала об этом. Но я не вставала чуть свет с постели. Я не писала никакого письма. И я не могу раскаиваться в том, чего не делала. Я знаю, что у меня много недостатков. Папа говорит, что я полна ими, хотя он любит меня. Однако, поверьте, я не так плоха, чтобы нарушать установленные вами правила. Я нарушила одно и пришла сказать вам. Я написала очень короткое письмо папе – в своей комнате, накануне праздника. Мне так хотелось выразить ему мой восторг. Я осознаю, что в этом случае нарушила правила. Пожалуйста, простите меня – но именно за это письмо. Никакого другого письма я, право, не писала. Признаюсь, мне часто хочется написать милому Джеку, потому что он мне как родной брат, однако я не могу идти против вашей воли. Вы мне так дороги, что я не могу ослушаться вас.
Миссис Шервуд внимательно слушала Китти, даже не пытаясь прервать ее.
– Дитя мое, ты совершенно сбила меня с толку.
– Вы должны поверить мне, дорогая миссис Шервуд. Поверить, что ваша королева мая не может опозорить вас, себя и всю школу.
– Милое, милое дитя! Сядь рядом и дай мне подумать.
Китти села.
– Вы ведь не сомневаетесь во мне? – спросила она.
– Нет, Китти, но дело становится очень затруднительным! Что могло побудить Мэри Купп навести на тебя обвинение в проступке?
– Я не знаю. Каково бы ни было ее побуждение – я этого не делала. Пожалуйста, скажите, что вы верите мне!
– Я, конечно, готова поверить тебе, Китти. Однако, поверив тебе, нужно будет признать, что Мэри Купп все выдумала.
– Да, конечно, – согласилась Китти, – и скоро обман откроется. Если я написала письмо, то Джек должен получить его через два дня. Точнее, уже послезавтра с первой почтой. Я могу дать телеграмму Джеку или отцу, чтобы узнать, получено ли мое письмо. Это решит проблему, не правда ли?
– Ты сообразительна, Китти. Несомненно, это рассеет все недоразумения.
Глава VI
Мисс Хонебен смущена
Вечером Мэри Купп пришла в комнату Генриетты.
– Ну что ты сделала сегодня, Мэри? Ты была у миссис Шервуд?
– Да, я рассказала миссис Шервуд, что случилось: Китти О’Донован написала письмо двоюродному брату.
– И как же миссис Шервуд отнеслась к тому, что услышала? Она не вышла из себя? Во время чая я не заметила никаких перемен и подумала, что ты ничего не сделала. Китти по-прежнему смеялась и шутила, а миссис Шервуд ласково смотрела на нее. Надеюсь, наша королева скоро увидит совсем иное отношение к себе.
– Конечно, – сказала Мэри. – В этом нет никакого сомнения. Знаешь, после чая я хотела приняться за письмо бедной маме, и тут миссис Шервуд сказала, что хочет поговорить со мной. Сердце у меня сильно забилось. В кабинете она спросила, знает ли еще кто-то о проступке Китти, и велела мне никому не рассказывать об этом. Она так тревожилась, так сильно тревожилась. Вот я и убедила ее, что никому ни о чем не говорила. Тебе, Генриетта, нужно быть осторожной.
– О да, конечно. Можешь не беспокоиться.
– Я должна была поговорить с Китти.
– И что же?
– Мне хотелось уговорить ее пойти к миссис Шервуд и сознаться в том, что сделано. Но она разозлилась.
– Так пошла эта задавака к миссис Шервуд?
– Да. Китти сразу побежала в дом.
Генриетта была довольна. Она о чем-то подумала и с милой улыбкой повернулась к сообщнице.
– Вот что, Мэри, ты спросишь завтра у Китти, какое решение объявила ей миссис Шервуд. Обещай, что спросишь.
– Мне бы не хотелось говорить с Китти. Теперь она страшно ненавидит меня.