– Ран, – сказала она, поняв, что молчание затягивается, – по-хорошему тебя прошу, не нужно притворяться, будто тебе безразлично случившееся с твоей семьей.

– Госпожа, я могу лишь повторить: я расстался с родителями много лет назад, я отказался от их имени, и поэтому…

– А я тебе говорю – не притворяйся! – вспылила Вера и взяла его за подбородок, вынуждая поднять лицо. – Расстался… А до того? Да, знаю, отец говорил, что ты удался не в его породу, но как же мать? Она будто не знала, что ты самый что ни на есть законный сын? И словно нельзя было это проверить: родство ведь определяется запросто, если это всего лишь следующее поколение, а не какие-то семиюродные правнуки! Неужели она не настояла на такой процедуре?

– Насколько мне известно, пыталась, – пожал плечами Ран. – Но отец не слишком доверял волшебству, хотя собственными умениями пользовался часто и охотно. Даже не знаю, как это в нем уживалось…

– Хочешь сказать, его не убедило заключение какого-то мага?

– Не было никакого заключения, госпожа.

– Логично, ведь если бы выяснилось, что ты законнорожденный, твой отец сел бы в лужу, – пробормотала она. – И не смог бы сомневаться в этом с той же убежденностью – заноза навроде вердикта хорошего мага весьма ощутима…

– Я не могу судить о его мотивах. Мне он о них не говорил. Но, – Ран усмехнулся, – вовремя понял, что даже окажись я копией отца, он все равно нашел бы, к чему придраться. Такова участь некоторых детей, и необязательно самых младших.

– Если ты намекаешь на меня… – начала Вера, но он перебил:

– Госпожа, это не ваш случай. Господин Гайяри очень любит вас… по-своему, конечно. Поверьте, со стороны это заметно.

– Знаю я, что любит, – пробормотала она и пригладила Рану взлохмаченную челку. Волосы у него были гладкими, прохладными на ощупь. – Но мы говорим не обо мне, а о тебе. С отцом более-менее понятно, но как же мать? Она что, пошла у него на поводу? Не верится…

Ран молча пожал плечами и отвернулся.

– А братья и сестры?

– Им не было до меня особого дела. Сестер к тому же рано выдали замуж. А матушка…

Он резко осекся, и Вера обняла его крепче. Слова бессмысленны – иногда намного важнее просто помолчать с кем-то рядом.

Вскоре Ран отстранился – за все это время он разве что пару раз вздохнул глубже обычного, прерывисто, но и только. Большего проявления чувств от него ожидать было сложно, это Вера понимала: такой уж точно не пойдет постоять под дождем, чтобы капли воды смывали с его лица непрошеные слезы, как пишут в романах. Выдавить из Рана слезу – еще постараться нужно, но вот то, что и он переживает гибель почти всей своей семьи, очевидно.

– Благодарю, госпожа, – негромко сказал он. – Я повел себя недопустимо… Подзатыльник-то за что?!

– Для порядка, – ответила Вера и встала, выпустив его, хотя и не хотелось. Увы, до ночи было еще далеко. – Если хочешь, пойди проветрись, а я пока почитаю материалы.

– Нет уж, спасибо. – Ран выразительно взглянул на надежно зачарованное окно, за которым бесновалась непогода. – Пускай в такую бурю драконы проветриваются, а мне что-то не хочется. И, госпожа, если вы позволите, я тоже хотел бы ознакомиться с документами.

– Я рассчитывала, что ты так скажешь. – Вера взяла папку и поудобнее устроилась на диване. – Хотя, если честно, думала, ты попросишь меня попытаться отыскать духи твоих родителей. Или полагаешь, если это оказалось не по силам моему отцу, то я и подавно не справлюсь?

– Нет, госпожа, – он сел на пол у ее ног, – но я не смел заговорить о подобном. Хотя бы потому, что господин Гайяри еще не успел отъехать достаточно далеко от школы, и…