Воспользовавшись этим, она подхватила Сережку на руки и быстро, насколько позволяла темнота, направилась прочь от шоссе. «Нужно уйти хотя бы на пару сотен метров, а потом затаиться», – думала она, уповая на то, что в ближайшие пять-семь минут ее не хватятся.

То и дело натыкаясь на мокрые стволы деревьев, прикрыв ладонью затылок сына и что-то нашептывая ему на ухо, одновременно моля бога, чтобы он не расплакался, Регина все дальше и дальше уходила в глубь леса. Здесь тоже было страшно. Казалось, что за каждым деревом кто-то притаился и ждет, когда она подойдет ближе. Вдобавок ко всему, с остервенением навалились комары и какая-то мошка. Окончательно выбившись из сил и несколько раз едва не свалившись из-за поваленных деревьев, она решила затаиться и ждать рассвета. Присев под огромной сосной прямо на землю и навалившись спиной на массивный ствол, Регина прислушалась. Со стороны шоссе доносился едва различимый звук проезжающих автомобилей. Над головой гудели полчища комаров. Заерзал, хныкая, Сережка...

«Ничего, все теперь будет нормально, – мысленно успокаивала она себя, укачивая ребенка. – Как начнет светать, пойду дальше». Подул легкий ветерок. Комаров стало меньше, и незаметно для себя она задремала...

– А ну вставай, падла! – раздался до боли знакомый голос, и кто-то схватил Регину за волосы.

Из глаз посыпались искры. Она вскрикнула. Одновременно заревел напуганный ребенок.

Регина открыла глаза, окончательно придя в себя, и увидела стоящего перед собой парня, которому недавно разодрала ногтями лицо.

Сразу после похорон Антон вместе с генералом Родимовым посетили спецлабораторию ГРУ, и уже к вечеру был готов фоторобот загадочной Наташи.

– Симпатичная мордашка. – Повертев снимок в руках, Федор Павлович протянул его обратно Антону. – Теперь вся надежда на участкового.

– Я прямо сейчас к нему еду, – заметил Антон, пряча фотографию во внутренний карман пиджака.

– Не поздно? – забеспокоился генерал, бросив взгляд на часы.

– Вы за меня волнуетесь? – усмехнулся Антон. – Не стоит.

Выйдя из управления, он направился к станции метро, но неожиданно в кармане зазвучал сотовый.

На ходу, приложив его к уху, он ответил.

– Антон, – словно током обжег знакомый голос, – это Чека. Нужно срочно встретиться.

Остановившись посреди тротуара и промычав в трубку что-то нечленораздельное, ничего не понимая, он тупо глядел перед собой.

– Я знаю, – продолжали между тем говорить на другом конце голосом похороненного сегодня Чекалина, – это звучит дико, но я живой. Пока никто, кроме тебя, не должен об этом знать. Нужно обсудить, как мне быть дальше.

Назвав место встречи и время, Иван отключился.

Антон посмотрел на часы. Через полчаса воскресший друг должен был ждать его в подготовленном под снос доме в Грузинском переулке...

Пройдя через двор «сталинки», Филиппов вошел в средний подъезд, где давно напрочь отсутствовали двери, и осторожно направился вверх по захламленной лестнице. На третьем этаже он вошел в квартиру и с порога увидел в комнате, напротив входной двери, лежащего на полу Чекалина. Не веря своим глазам, он заглянул в соседнее помещение и осторожно подошел к Ивану. Беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что перед ним не кто иной, как Чекалин. Антон опустился перед ним на колени. Иван был мертв. Широко открытыми глазами он смотрел в грязный и закопченный потолок. Тело еще не успело окоченеть, а темно-вишневая лужа крови под головой была теплой. Рядом валялся окровавленный обрезок толстой арматуры. Удар был нанесен не больше получаса назад по затылку.