– Да я те отвечаю!

– О! Белоснежка! Падай.

Бабай, чей голос слышался еще с лестницы, хлопнул по пустому стулу рядом с собой, и Хром уселся ужинать. Происходящее было шизец как странно: вчера этот малец коротнул его током, а сегодня как ни в чем не бывало лыбился, наваливая ему в тарелку картофельного пюре и котлет из большой тары, похожей на супницу. С другой стороны тяжело плюхнулся довольный Толик – новый кореш Хрома, и притащивший его за общий стол. Напротив сидели Леший, Винни и Шиза. Нового пацана, с которым Бабай громко общался, Хром видел впервые, хотя сразу узнал по необычному внешнему виду: аккуратно подстриженный и причесанный, в идеально белой рубашке без единой складочки, он он будто попал в эту реальность из другого мира – настолько сильно отличался от окружающих. Но «внутри», тем не менее, был очень близок всей шайке по духу и общему прошлому, что сейчас выдавала разве что его речь, но не манеры. В списке имен, найденных Хромом на двери ванной на этаже, этот, вероятно, и значился «Дипломатом». Оставался еще Антошка – рядом с его именем там ручкой был пририсован седан. С каждым часом, проведенном среди них, Хром все больше погружался в некий сюр происходящего. Получалось, если верить этому забавному списку дежурных, учитывая Шизу, которого в обязанных мыть сортиры очевидно не было, в доме всего их жило семеро. И, конечно, Хром среди них и был той самой «Белоснежкой», что при обычных обстоятельствах точно бы повеселило. Очередное дурацкое совпадение можно принять за знак, а можно и не принять. Сейчас он сидел за одним столом с этими придурками, ел их еду, слушал их базар, а до этого мылся в их душевой и натягивал на себя пожалованную с девчачьего плеча розовую футболку «Барби». Потому что неюзанная, как пояснила Винни, коварно улыбаясь. Одна баба на весь дом, и та над ним издевалась. Винни, конечно, не по доброте душевной ему помогала – еще и сигареты выдала – а за ответную услугу. Хром пообещал отдать должок, как они разберутся со своими проблемами, а он сам вернется домой целым и подлечится. Из-за простуды и приглушенных обезболом травм ему туго соображалось, поэтому Хром кивнул новым и старым лицам, негромко поблагодарив, а дальше пасть разевал только для приема пищи, наблюдая за остальными и стараясь не вмешиваться. Надо будет – спросят.

– Так что вот, где настоящий мэджик, а не эта ваша вся херобора, – продолжал Дипломат. – Гадалки, экстрасенсы… Сову на глобус натягивают, чтобы кэсов срубить.

– Им-м-менно, – подал голос куривший до этого молча Шиза. – Заливает наш В-Вася, а вы п-поверили.

На этих словах встрял Толян:

– Да ни хрена, Шиз, он откуда-то всякое такое знает… – и, покраснев, заткнул себя котлетой, чтобы не разболтать свои секретики, которые Хром парой часов ранее на картах раскрыл. Дипломат в ответ на это саркастично усмехнулся:

– Пф! Тоже мне коммерческие тайны, Толян. У тебя на фейсе написано – хелп, айв хэд ноу секс виз э гёрл синс ласт йер.

– Слышь! – возмутился тот, покраснев еще гуще и замахнувшись куском хлеба в его сторону.

Шиза шикнул, что кидаться едой запрещено, и все снова уткнулись в свои тарелки. Бабай отчего-то тоже покраснел и помалкивал, но Винни тихо продолжила мысль:

– Он про Беса знал. И про Кирюху.

– Да подслушал просто, – отмахнулся Дипломат.

Видно было, как напрягся в этот момент Шиза, но ничего не сказал.

– И про то, что последнего Антоша нашел, и его переклинило, – добавила Винни.

В воцарившейся ненадолго тишине теперь только и было слышно, как ложки стучали по посуде, потом одна за другой чиркали зажигалки и скрипели, словно нервы, деревянные стулья.