Что за бред? Кони, экипажи, брусчатая мостовая… Слева – белая колоннада какого-то парадного крыльца. Неподалёку башня – колокольня, что ли? Похоже на церковь. Шишкин корень, где я? Ни дать ни взять девятнадцатый век!

Видать, крепко шарахнулся. Я закрыл глаза, потряс головой.

В кустах вполне реалистично чирикают воробьи. Может, я сплю?

Ущипнул себя за руку. Нет, не сплю вроде. Открыл глаза – снова та же картинка: церковь, мостовая, люди снуют. Некоторые уже как-то подозрительно посматривают. Внимательней всех пялится с противоположной стороны улицы кучка подростков в смешных шароварах и тёмных рубахах. Нет ни арки, ни дома тридцать «А», «Первая булочная» тоже испарилась. Может, это всё декорации? Кино снимают?

Я подошёл к парадному крыльцу, прочитал табличку: «Церковь Святого Покрова Пресвятой Богородицы». На декорации не похоже. Да и когда успели бы? Я же только вчера здесь был.

Достал свою карту, сверил местность. Дома с булочной нет, но остальное вроде совпадает… Напротив, через улицу, за оградой стоит сооружение, очень похожее на корпус университета, – оно же здание городского Владимирского реального училища, на карте есть пометка «1881–1885». В конце улицы просматривается остроконечная крыша Дмитровской кремлёвской башни. Всё настоящее, но… какое-то другое.

Гм… Покровскую церковь разрушили где-то в начале двадцатого века… Ого! Так что же получается? Это Покровка? То же самое место рядом с аркой, только лет сто назад, не меньше. Не может быть! Бред какой-то… Интересно, а год какой?

Пытаясь избавиться от настойчивого внимания окружающих, я неторопливо направился в сторону кремля. Но мой прикид явно бросался всем в глаза: белые адидасовские кроссовки с ярко-синими полосками и потёртые джинсы совершенно выбивались из общей модной тенденции, впрочем, как и вансовская ветровка.

Я попробовал переключить внимание на уличные строения. Музыкальная школа исчезла. Дмитровская башня выглядит так же, только кладка как будто свежая. Здания Государственного банка тоже нет, а у меня оно помечено «1910–1913». Значит, сейчас конец девятнадцатого века – начало двадцатого, не позднее тысяча девятьсот десятого года. Круто! Но как?.. Что я такого сделал?

Я решил обмозговать всё чуть позже, а пока неторопливо шагал по улице и разглядывал чопорные вывески: «П. Волковъ. Парикмахеръ», «Нотарiусъ», «Полиграфъ», «Физико-механикъ. Оптикъ. К. Дмитрiевъ», «Фотографiя». Надписи с именами владельцев показались мне хвастливыми, будто на перекличке они делали шаг вперёд: «Волков?» – «Я!», «Дмитриев?» – «Здесь!».

Прогромыхал по рельсам новенький нарядный и какой-то очень раритетный трамвай с бордовыми лаковыми боками и белыми занавесками на приоткрытых окнах. Водитель в белом кителе и тёмном картузе гордо выглядывал из открытой кабины. Вместо буфера на передней панели трамвая поблёскивала металлическая сетка. Крышу прикрывал рекламный щит: «Какао Van Houten. Самый лучшiй шоколадъ для питья».

Улица, в общем-то, узнаваема. Не такая нарядная, но зеленее и просторнее, что ли. Вдоль улицы высокие деревянные столбы с электрическими проводами и витыми фонарями. И трамвай тоже на электротяге. Ничего себе! Цивилизация! А я думал, что электричество только после революции 1917 года в России появилось.

Покровка гудит. Люди спешат по своим делам, заходят в торговые лавки, просто бездельничают. По мостовой цокают копыта. Ух ты! Не заметил сразу: каменная мостовая сменилась на асфальтовую. Вот уж не думал, что в это время дороги асфальтировали! Что дороги?! Тротуары – и те асфальтовые, отделённые от проезжей части ровным бордюром. Звенят дверные колокольчики. В конце улицы что-то настойчиво жужжит, на бормашину похоже. Во дворах перелаиваются собаки, вдалеке играет трескучая шарманка. Похоже на раскрашенное чёрно-белое кино. Только всё вокруг настоящее, можно руками потрогать.