– Сами дали клятву, не уточнив деталей. Истинно девичье безрассудство…

Горячий палец надавил на мою нижнюю губу и чуть оттянул, словно Эрик желал полюбоваться грозно сжатыми зубами. Будь я не так хорошо воспитана, я бы еще и зарычала.

– Вы знаете, почему я не тратила время на выяснения. Олив умирала! – пробормотала обиженно и отвернула лицо. – Я спешила. Я… доверилась вам, а вы…

– Вот это было ошибкой. Разве можно доверять вампиру? Чему вас учила няня Тайна? Ох, первокровочка… – Эрик осуждающе покачал головой. – Как и прочие, вы считаете себя в безопасности в огромных, пустых имениях. Дюжина стражей? И все? Ни защитных экранов, ни чар запрета… А потом удивляетесь, что голодные монстры свободно разгуливают по коридорам.

– Зачем вы пришли? Почему сегодня?

– Я пришел, чтобы вернуть вас в академию. Там безопаснее.

– Предлагаете мне выбрать из зла, зла и зла? – я нервно усмехнулась, задыхаясь под вампирским телом.

Он избрал самый надежный способ пресечь попытку побега. И отбить у меня всякое желание возвращаться туда, где он преподает.

– Именно, – Эрик устроился поудобнее, ухватил меня за запястья и распял на подушке. Окатил щеку тяжелым многозначительным выдохом.

Следы электрической удавки уже стерлись с его шеи, запекшаяся кровь смылась с обкусанных губ. И даже вздувшиеся вены на висках пришли в норму. Но битое стекло в колючем взгляде заверяло, что вампир не забыл, где и как провел предыдущий день.

Его допрашивали. Пытали ментальной магией целые сутки. Удерживали энергетическими сетями, словно дикую тварь. И кто-то должен за это заплатить…

Не мой отец. Не мой брат. Я.

– Я не готова возвращаться. И знаете, магистр… после некоторых открытий и ваших откровений, – прохрипела обессиленно, – я пришла к выводу, что вы самое страшное зло этого мира…

– Почетно. Лестно. Благодарю.

Эрик нагнулся и с невозмутимым видом ковырнул носом шнуровку, ослабляя тугой корсаж.

– Слезьте с меня. Я не кукла, чтобы одевать и раздевать, – прошептала твердо.

– А как похожи! Все эти ленточки, бантики, рюшечки… Думаете, ваш будущий муж будет играть с вами как-то иначе? – с обидной насмешкой уточнил упырь. – Фабрика парижских леди штампует безропотных и смиренных куриц… Неужели сами не догадываетесь, какое искушение вас сломать? Пресыщенные первокровки… О, я знаю, как они играют. Как ломают, а потом чинят своих куколок, не умеющих дать отпор.

По ключицам заскользили теплые губы, рождая нездоровый трепет.

– За каменными стенами, за черными шторами замковых окон… Рассчитываете, ваш жених какой-то иной? Мечтаете, что он будет играться бережно? – Эрик бесстыдно сдул стаю мурашек с моего декольте и отправил в сторону левого плеча. – Или сразу поставит на колени? Мм, куколка?

– Ваши речи омерзительны, – я зажмурилась от отвращения.

Прискорбно, что черные эмоции внутри вызывали слова, которыми так легко и жестоко разбрасывался вампир. А вовсе не его прикосновения.

– Просто вы еще не поняли, за кого решил граф отдать единственную дочь. Расков… Расков! О, слизняк Ланге считает это ценным вложением? – желчно насмехался Эрик.

– А мне Александр показался достойным молодым магом: заботливым, понимающим и приятным в общении, – назло выдала я и тут же захлопнула рот.

Обсуждать достоинства жениха с Валенвайдом, вмявшим в подушку чужую невесту, было вопиющей бестактностью. Впрочем, как и все прочее, происходившее в спальне.

На задворках сознания зудела мысль, что я могу закричать. Громко, чтобы папины стражи услышали… И тогда все закончится. Эрик почует охрану и сбежит в окно, а я останусь одна. В развязанном платье и растрепанных чувствах.