Видимо, желая смягчить удар, но всё тем же суровым тоном, Гастон добавил:

— Сегодня объявляю день отдыха. Наказания и задания переносятся на завтра. Все достаточно потрудились в турнирном зале.

Заявление декана остановило от необдуманных действий, а Урса неожиданно подхватила меня под локоть, потом обняла за плечи.

— Однажды люди вернутся из подземелья. Не теперь, — тихо сказала она.

Декан позвал за собой Михеля. Они ушли, переговариваясь о чём-то.

— Однажды я убью его, — прошипела я, глядя в прямую спину Гастона Эссара. — Вот кто предал свою кровь!

— Не раньше, чем проживёшь его день. — Урса развернула меня, заглянула в глаза. — Ты веришь в справедливость и ценишь её?

— Да!

— Тогда не торопись вершить правосудие, Кирстен. Даже преступник имеет право на последнее слово. Господин Эссар его ещё не сказал.

— Я подожду, — ответила я сквозь зубы.

— Вот и умница, — Урса с улыбкой потрепала меня за плечо.

Нас отпустили из лазарета. Внезапно подвернувшейся свободой студенты воспользовались по-своему. Кто-то спал: опустошённый дар требовал восстановления; кто-то, наоборот, пошёл прогуляться на воздух; несколько парочек уединились в парке подальше от глаз Свана.

Весь день я избегала коварного фейри. Это было легко сделать, потому что Илма лежала в лазарете, изображала слабость и требовала постоянного внимания. Лиль остался сидеть со своей белобрысой зазнобой.

Почему Роуз сразу не сказал, что обещан Илме? Зачем делал вид, что заинтересован мной, был обходителен и нежен, точно мы давно и близко знакомы?

Я чувствовала за его вниманием совсем не дружеское участие, а нечто большее. Словно при первой встрече нас связало невидимой ниточкой. Или я купилась на красивое лицо и сладкую булочку? Волшебная булочка, не иначе! Может, он зачаровал меня?

Фу, противно!

До обеда я побродила вокруг корпуса, восстановила в памяти путь от ворот, даже вернулась по дорожке на главную аллею. Там я села на скамейку и вдосталь насладилась видами на древние стены и величественные шпили факультетов, где учились стихийники. Меня никто не беспокоил: беззаботных студентов я видела издали, как фигурки кукол.

История с дочкой банкира не отпускала меня. Лилю стоило сразу очертить границы и представить Илму, как свою девушку.

— Ты ревнуешь, Дикий шип? — спросила я сама себя, наслаждаясь одиночеством в парке.

И сама себе ответила:

— Фейри, конечно, мил, но романтические бредни не входят в мои планы. Ведь так? Да, именно так! Северный город ждёт Кирстен Шип.

Я не претендовала на фейри и не собиралась кому-либо доверять собственное сердце. Наверное…

В любом случае трудно положиться на того, кто недоговаривает и плетёт интриги. А как иначе объяснить поступок Роуза?!

Так истолковав для себя обиду на Лиля, я успокоилась.

16. 16.

Утром следующего дня мы ожидали распоряжений от наставников. Все остались за столом после завтрака: на этот раз мы получили несколько тоненьких лепёшек с сыром и кружку горячего напитка на травах. Парни смотрели на еду с тоской — такая скромная трапеза не насытит молодые тела.

Дежурные гремели посудой. Мы болтали с Зоуи о занятиях магией, которые начнутся после выходных. На Илму и Лиля я и не смотрела. Один раз заметила растерянное лицо фейри, когда я не ответила на его тихое приветствие и улыбку. Поставлю границы вместо Роуза!

Зато Илма расцвела от счастья и держалась как победительница всех возможных сражений. Мы с ней ни в чём не соревновались, но почему-то я чувствовала себя очень паршиво.

Кажется, я снова начинала сердиться на Лиля. Ладно, что там приготовили для студентов факультета отверженных?