– Прости. – Он виновато потупился, и тут я рассмеялся.

– За что мне тебя прощать? Разве я велел ждать меня здесь, никуда не отлучаясь? А если бы и велел, то кто я, чтобы приказывать тебе?

– Ну все равно. Как-то так… – Он замялся. Вроде бы и добавить к сказанному нечего, а чувство вины осталось. – Ну чем бы я тут занимался, в этом городе, – вновь забормотал он.

– Зануда, – веско произнес я.

В последнее время не только я называл его так. Появилась в манере общения Ждана какая-то занудность. И со временем она только развивалась. Если бы я его не осадил, он выдал бы еще по меньшей мере десяток объяснений своего ухода, хотя нужды не было ни в одном из них. Как всегда, это слово подействовало. Ждан тут же умолк.

– При всех твоих достоинствах, эта черта иногда выводит меня из себя, – тихо произнес я.

– Какая? – угрюмо спросил он.

– У тебя странный талант говорить много того, что никому не нужно, и ни слова о том, что действительно интересно.

– Ну я боялся, что ты рассердишься, и поспешил оправдаться… – Я поднял руку, и он умолк, потом рассмеялся: – Оно само так получается. Ничего не могу с собой поделать.

– Значит, следи за собой. Когда-нибудь твое занудство может очень испортить тебе жизнь. Долго ты еще намерен оправдываться? Мне бы гораздо интереснее было послушать о твоем первом самостоятельном походе.

– Ну мне просто захотелось узнать, чего я стою сам, без тебя, – произнес он, слегка смутившись. – А что я, по сути, знаю и умею? Всему учился в наших походах. Вот и решил наняться охранником. Не сразу решился. Просто, когда начал сам исполнять наши утренние упражнения, я понял, что с небольшой доработкой из них выйдет отличная боевая система, не хуже, чем у княжеских дружинников. А если наложить ее на то, чему меня учили наемники, то я смогу прибиться к какому-нибудь отряду. Правда, из оружия у меня ничего не было. Чтобы добыть его, я в первый и последний раз использовал твою известность.

– Это как? – подбодрил я его вопросом.

– Ну зашел к одному знакомому кузнецу. Попросил дать оружие в долг, обещал по возвращении заплатить. Одна дубинка мне приглянулась сразу, из тех, которые использует городская стража, чтобы брать разбойников живыми. Кузнец по-быстрому оковал мне ее бронзой и сбалансировал под мою руку, чтобы было похоже на меч. Кстати, я уже расплатился с ним.

– И как ты умудрился прибиться к охранникам? Они – ребята замкнутые, чужаков не особо жалуют, особенно тех, которые претендуют на часть их работы. А ты не производишь впечатления серьезного рубаки. И оружие твое…

– Да, не приглянулось им, – согласился Ждан. – От тех, кто пытался меня чему-то научить, я слышал о праве трех побед. Чужак может вызвать троих из отряда одного за другим. Если он их победит, его берут в поход.

– Опасный способ. Поединки ведутся на боевом оружии. И наемники редко упускают случай прикончить зарвавшегося чужака. А у тебя была лишь дубинка.

– И тем не менее я справился. Их вожак, когда я оглушил троих его людей, только хмыкнул и кивнул. А когда до места добрались, предложил мне остаться в отряде. Ну это уже после четырех боев было.

Я покачал головой. Сопоставив все сказанное, понял, к какому обозу прибился мой юный спутник. Так что его слова не стали для меня откровением:

– Мы к степнякам хунну ходили, на юг, аж за земли чубов. На других дорогах тебя слишком хорошо знают и меня помнят как твоего спутника.

Конечно, я не ходил на юг. Среди чубов жил Атаман, мой брат. Нет правила, запрещающего нам нарушать границы зон влияния друг друга, и все-таки без нужды я старался этого не делать. Палач тогда был единственным из наших, с кем я поддерживал отношения. Остальных – сторонился. Не могу объяснить, чем это было вызвано. Возможно, даже присутствием Ждана. Не хотел показывать ему других таких, как я, не хотел даже тени чужого влияния на того, в ком видел своего будущего ученика. Да я ведь уже говорил, что и своему другу Палачу о нем не поведал.