– Степана не будет, – сказал просто, – я вместо него.

– А вы кто? – блеснула на меня глазками Светлана.

– Адвокат его, – ответил я.

В это время нас вызвали в зал суда. Судья, худая тётка лет пятидесяти, в очках и с короткой причёской, попросила документы. Я протянул доверенность.

– Что за имя такое, Шестой? – спросила брезгливо.

– Родители назвали, в честь советского фильма. Не смотрели? Режиссёр Гаспаров, – как по учебнику, ответил я.

– Нет, не смотрела, – отозвалась судья.

И приступила к процедуре развода. Было скучно и неинтересно. От примирения я отказался. Категорически.

С кем будет проживать ребенок? Я попросил оставить у отца, заранее зная ответ.

– Ребенок – маленькая девочка, – чётко выговаривая слова, произнесла судья, – как вы это представляете, что девочку воспитывает отец? Почему не мать?

– Потому что мать у неё шалава, – грустно сказал я, – и эта мать воспитает такую же шалаву. Собственным примером.

– Ещё раз позволите себе так высказаться в здании суда, я вас накажу, – прошипела судья.

И постановила. Супругов Новиковых развести. Олесе вернуть её девичью фамилию. Девочку оставить жить у матери…

О чём я и рассказал вечером Степану. Он воспринял мой рассказ спокойно. Видимо, мои утренние слова дошли до него.

После чего мы посмотрели свежую комедию, поработали над Степиными проектами, и он отправился спать.

Рано утром подъём. Пробежка. Душ, завтрак, работа.

Я уговорил Степана бегать по парку ещё и вечером. Ему это очень нравилось и благотворно влияло на него.

Всё свободное время он теперь проводил за компьютером, холя и лелея свои сайты. Иногда мы выбирались в кино или в бар. Но без алкоголя. Просто прошвырнуться. Себя показать, на людей посмотреть. Кроме этого из квартиры были выкинуты все фотографии, вещи и вообще любое напоминание о его бывшей жене.

Я нянчился со Стёпой, как с ребёнком. Бывали периоды, что он радовался жизни, а бывало, что впадал в тоску, вспоминая свою бывшую. В этот момент я старался отвлечь его, пытался его растормошить, куда-нибудь вытащить – в кино, на прогулку, в гости. Уставал я от этого жутко. Жить жизнью другого человека, постоянно контролируя его, это очень и очень тяжело.

Хорошо хоть Олеся не беспокоила. Первые два месяца. Спустя два месяца после развода она позвонила мне. Сказала, что хочет со мной поговорить, так как в суде я дал ей свою визитку.

– Странный у вас номер, – сказала она, представившись.

– Слушаю вас, – сухо ответил я.

– Вы же до сих пор адвокат Степана? – спросила меня Олеся – Я не могу до него дозвониться. А у нас остались нерешённые дела.

– Сегодня в 16.00 в центральном парке, устроит? – спросил я.

– Хорошо, около входа, – ответила Олеся и повесила трубку.

Ровно в четыре вечера я сидел на скамейке у входа в центральный парк. Спиной к дороге. И якобы не видел, что Олеся приехала на встречу на синем «Мерседесе». Дверь ей, правда, никто не открывал. Вышла сама, улыбнулась водителю и процокала к моей скамейке. Присела рядом.

– Добрый день, господин адвокат.

– И вам не хворать, барышня, – отозвался я.

– В общем, дело у меня к Степану, – начала она, – нужны деньги на его дочь. Ребёнок, он же кушать просит, и одевать что-то надо. Растёт.

– Без проблем, – ответил я, – подавайте на алименты, и у Степана их будут вычитать из зарплаты.

– Ну, зачем так официально? – улыбнулась мне Олеся. – Может, просто договоримся, что он будет посылать мне на счёт определённую сумму?

– Нет, – прервал я её улыбку, – давайте через суд. И вам, и нам так будет проще. Я сегодня на мейл сброшу исковое заявление, зайдёте завтра и подадите.