– Мои отношения с женой – это исключительно мое дело, – сухо проговорил меценат, усаживаясь прямо и выравнивая спину. – Но бестактность вашу, Александра Николаевна, я прощаю, ибо знавал вашу матушку, певицу и в самом деле уникальную. К тому же вы слишком молоды, чтобы объективно судить о моногамии. Девушка вы образованная, в Дрездене обучались и потому не можете не знать, что существуют культуры, придерживающиеся полигамных отношений.

– Смешно вас слушать. Конечно, я это знаю. К чему вы клоните?

– По приглашению министра финансов господина Витте я отправляюсь в турне до Архангельска и дальше, на север. Тамошние аборигены как раз таки придерживаются традиции многоженства. Хотите, возьму вас с собой? Напишете разгромную статью о диких самоедских нравах.

– Не обижайтесь, Савва Иванович, я Сашу никуда не отпущу, – встрепенулся издатель.

– Дядя опасается, что исполнятся ваши пророчества и меня возьмут в плен. В любом случае спасибо, господин Мамонтов, за приглашение. Я подумаю, – скупо улыбнулась Александра.

Врубель вдруг привстал, протянул ей только что нарисованную работу и, криво усмехнувшись, проговорил:

– Это вам, прекрасноголосая и злоязыкая защитница униженных и оскорбленных выпивох. Серов в Абрамцеве написал свою «Девочку с персиками», а я набросал «Бражников с мадерой на Садовой-Спасской». Видите? Так и подписал. А вам, сударыня, спасибо еще раз. Только я в защите не нуждаюсь. Я и сам все о себе знаю. Что же вы ничего не сказали о том, что не сегодня завтра я допьюсь до того, что сойду в ад, где и встречусь со своим Демоном? А перед этим окончательно сойду с ума.

– Я так не думаю.

– Думаете, думаете. И, похоже, вы правы. Правы, но не во всем. Переверните рисунок.

Александра последовала просьбе и, увидев на обратной стороне карандашного наброска фигуру с шестью крыльями, в удивлении взглянула на художника.

– Вот видите, иногда я и ангелов пишу, – пояснил он. – Задумал написать Азраила, вот набросал маслом.

– Азраил? Не слышала. Вижу, он с шестью крыльями.

– А вы откройте Библию и полюбопытствуйте. Шестикрылый серафим. Помните, как у Пушкина? Духовной жаждою томим, в пустыне мрачной я влачился. И шестикрылый серафим на перепутье мне явился… Пусть Азраил присматривает за вами, ведь вы не в меру самостоятельная и сильно рискуете попасть в неприятную историю, вслух произнося все, что придет в вашу красивую взбалмошную головку.

– Не слишком ли много чести мне одной? – криво усмехнулась журналистка. – Пусть архангел Азраил проследит, чтобы каждому из нарисованных на обратной стороне этого картона воздалось по заслугам!

Сказала и тут же прикусила язык, понимая, что перегнула палку. Повисла неловкая пауза, и Мамонтов прервал тяжелое молчание:

– Александра Николаевна, у вас злой язык, но божественный голос. Может быть, споете нам еще?

– Обязательно спою, но сперва я бы выпила вина. Вот этого, дорогого, которое Врубелю не по чину.

И Александра, бережно держа рисунок на отлете и не спуская с Мамонтова дерзких зеленых глаз, потянулась к бутылке, которая стояла рядом с хозяином дома.

Вернувшись после утренней планерки в кабинет, следователь прокуратуры Виктор Цой лениво просматривал сводку по городу, стараясь особо не вникать в перечисленные правонарушения. Казенный язык начисто лишал преступления романтического флера, и Виктор просто пробегал информацию глазами. И вдруг он увидел знакомую фамилию, отчего встрепенулся и уже внимательнее прочел последнее сообщение. «Первого августа сего года в четырнадцать тридцать две в галерее «Арт-Плей», расположенной по адресу Нижняя Сыромятническая улица, дом семь, был обнаружен труп уроженца Санкт-Петербурга Павла Сергеевича Петрова, девяносто пятого года рождения. На месте преступления задержана уроженка Санкт-Петербурга Софья Михайловна Кораблина. Задержанная доставлена в управление полиции Центрального муниципального округа для дальнейшего проведения следственных действий».