Сайнес почувствовал себя неуютно. Кто мог затеять такую игру? Во-первых, тот, кто перекрыл заводу финансирование, из-за чего рабочим нечем платить зарплату. Во-вторых, тот, кто по бартеру гонит этому заводу золотосодержащие отходы производства. В-третьих, та фирма, которая покупает у завода эти отходы в восемь раз дешевле реальной стоимости, но зато за наличные, что позволяет все-таки выплачивать рабочим деньги. И в-четвертых, тот, кто выдал этой фирме лицензию на право торговли цветными металлами и золотосодержащими отходами с зарубежными странами. Так кто же из них контактировал с Тарасовым? По чьему указанию его убили?

Запах свежезаваренного кофе приятно щекотал ноздри и создавал в помещении протокольного отдела какую-то совсем домашнюю обстановку. Прекращать работу было нельзя, деловые поездки зарубежных и отечественных бизнесменов не должны срываться из-за того, что кто-то почему-то убил Юрия Ефимовича Тарасова. Консультант третьей категории Светлана Науменко принимала посетителей, начальник отдела Игорь Сергеевич Шульгин осуществлял, как обычно, общее руководство, а Ирина Королева поила на кухне кофе свою однокурсницу Анастасию Каменскую и рассказывала короткую четырехдневную эпопею пребывания на службе нового заместителя начальника.

Настя слушала Ирину, и перед ее глазами вставал образ назойливого нелепого существа, не понимающего сути выполняемой им работы и не чувствующего, какое жуткое впечатление производит он на окружающих.

В первый же день Тарасов принялся наводить порядок, и начал он со стола начальника отдела Шульгина. Начальник в это время вместе с генеральным директором присутствовал на переговорах, Светлана Науменко подавала высоким договаривающимся сторонам кофе и напитки, а Ирина уехала в ОВИР, и шустрый Тарасов моментально пробрался в отгороженный ажурной стойкой с полочками уголок, где находился стол Шульгина и его компьютер.

– Игорь вернулся с переговоров, увидел свой стол и побелел, – рассказывала Ира, разливая кофе по маленьким изящным чашечкам. – Тебе сколько сахару?

– Два кусочка. А почему Шульгин так отреагировал?

– Да у него в столе какого только барахла не было. Презервативы, порнография, немытые рюмки, документы, которые должны быть подшиты в папки, а не валяться бог знает где. И вот представь, он приходит и видит, что все это аккуратненькими стопочками сложено у него на столе. Презервативы отдельной кучкой, порножурналы – отдельно, а сверху на них – открытки примерно такого же содержания. Рюмки отмыты до зеркального блеска и вынесены на кухню. Документы – отдельно, в папку сложены. Впечатление такое, что человек подглядывал в замочную скважину, как ты, к примеру, занимаешься любовью, а потом с невинными глазами начинает тебе советовать, как правильно держать ноги при этом. Ты понимаешь, Настя, ему и в голову не приходило, что то, что он делал, неприлично. Неприлично рыться в чужих вещах. Неприлично навязывать свой стиль жизни людям, которые много лет проработали вместе и выработали свои внутренние правила сосуществования. Неприлично целый день носиться по офису, не закрывая рта, и мешать всем работать. На него невозможно было сердиться, потому что он выглядел при этом очень искренним. Но и терпеть это сил не было. У меня в столе, например, не было ни одной бумажки, ни одной вещи, за которую я могла бы краснеть, даю тебе честное слово, но все равно мне прямо дурно сделалось, когда я увидела, как он с ним обошелся. Так что можешь себе представить, что почувствовал Шульгин, увидев свое хозяйство, выставленное на всеобщее обозрение.