– А скажи мне, Ноэль, почему доктор Само Совершенство беспрепятственно входит в дом в отсутствие его хозяина?

Ноэль прыснула, прекрасно поняв, кого я имела в виду.

– Лорд Рэйд Стависки – придворный лекарь, его апартаменты находятся на первом этаже поместья Севард.

– То есть ты хочешь сказать, что их уверенное в себе лекарство проживает в этом доме?

Горничная убежденно кивнула.

«Тогда это вообще наглость! Строить глазки жене хозяина дома, в котором ты проживаешь! Определенно редкостная сволочь этот доктор… И редкостный красавец», – подсказало мое женское желание.

– Он здесь в доме всех горничных перебрал и, поговаривают, даже с парой из жен…

«И редкостный бабник, – вздохнула я. – Хотя чего можно ожидать, от него же такая волна притягательности идет. – У меня снова внутри приятно заныло. – Тьфу ты, Дашка! Забудь! Даже не смей думать. Слышала, он всех горничных… А здесь, я смотрю, народ не слишком о заболеваниях, передающихся половым путем, переживает. Не хватало тебе еще какую пакость подхватить. Вот вернешься домой…» – И снова стало тоскливо. Но я тут же взяла себя в руки.

– Идем, Ноэль, нам нужно успеть вернуться до прихода герцога Севарда.

Мимо гостиной проходили на цыпочках. Кашель доктора был слышен до сих пор.

«Эк его разобрало, – сочувственно подумала, но мое женское эго тихо хихикнуло, шепнув: – Так ему и надо». А то видите ли, со всеми горничными и парочку жен благородного хама… За хама моего обиднее всего было. Все–таки свой, хоть и подлючий.

***

Узенькая улочка. Невысокие домишки под крышами из коричневой черепицы. Зато рядом с каждым небольшой дворик с цветами. Определенно, если бы не мое шаткое положение, я бы пожелала остаться в этом чудном мире. Даже в небогатом районе все чистенько и приятно. Теплом и душевностью тянуло от этих домиков. Горшки с цветами выставлены у ворот прямо на каменных тротуарчиках. Булочная с вывеской в виде кренделя и шторочками в горошек на раскрытых окнах, из которых тянет корицей, ванилью и сдобой. Я не выдержала. Слишком уж манящий запах был. Приказала остановить двуколку у булочной.

В итоге в дом семьи Ливьер мы входили с корзинкой, полной булочек и заварных пирожных.

Едва ступила во дворик, как на меня уставились синие–синие глаза, и конопатое лицо просияло радостью. Улыбка растянула детские губы. Мальчишка лет пяти кинулся мне навстречу, раскинув руки для объятий. Обхватил за юбку.

– Дель! – и потянул руки вверх. Я растерянно посмотрела на Ноэль. Она улыбалась тепло и как–то по–семейному, будто это к ней домой мы пришли.

– Стив! – Она подхватила мальчонку на руки. – Тетушка Делора не может поднять тебя. Ее муж очень строгий и будет крайне недоволен, если мы испортим такое красивое платье.

Мальчик насупился. А я… Я все еще растерянно смотрела на рыжие кудри, и мое сердце заходилось в безумном стуке.

– Стив… – ошарашенно повторила следом за Ноэль. – Это мой племянник, Стив? Ты мне ничего не сказала!

Ноэль повела плечиками.

– Дель! – раздалось с крыльца дома. Я повернулась на радостный оклик.

Столь же рыжеволосая девушка, как и Стив, спешила ко мне. Конопатое лицо и бледная кожа. Сомнений быть не могло. Это Шарллота – моя сестра и мама Стива. Но как же мы с ней не похожи!

– Дель! – Она осторожно обняла меня. И сколько же было в этих некрепких объятиях заботы! Мне отчаянно захотелось, чтобы это и вправду была моя семья. Хорошая, любящая. Семья, которой ты не безразлична. Те, кто тебя всегда ждут. Какие же они открытые, и лица у них замечательные, солнечные!

– Я… – прошептала я растерянно и протянула корзинку с выпечкой. – Вот.