А вот Уилл в замке Шериф-Хаттон процветал. Он ворчал, что приходится учить латынь и греческий, особенно когда уроки прерывались из-за шалостей герцога, но за ним не так строго следили, как за его юным господином; он чаще мог бывать на воздухе и ездить на соколиную охоту в компании своих высокородных приятелей. Ему исполнилось тринадцать, и письма он писал как настоящий юный джентльмен.

– Скоро он войдет в возраст, – сказала однажды вечером мать, когда они носили корзины с яблоками из сада, – и тогда мое дело будет сделано. А до того я должна найти ему жену.

В этом она превзошла саму себя. Узнав, что Генри Буршье, граф Эссекс имеет всего одну дочь Энн, которая в один прекрасный день унаследует его титул и земли, мать смело обратилась к нему и описала преимущества брака между Энн и Уиллом, подчеркнув, что ее сын в большом фаворе у герцога Ричмонда. Больше не было произнесено ни слова, как рассказывала мать позже, но две пары глаз встретились, и в них промелькнуло понимание: граф уловил ее намек. Все были уверены, что однажды Ричмонд станет королем.

Помогло и то, что мать дружила с семьей графини Эссекс. Помогло – так как Эссексы были в долгах как в шелках – и ее обещание выделить Энн Буршье впечатляющую вдовью долю в наследстве.

– Не смею и подумать, сколько мне пришлось занять, – сокрушалась Мод.

Даже король по просьбе королевы одалживал ей деньги. Но, несмотря ни на что, она была очень довольна, так как приобрела в жены своему сыну знатную наследницу, а значит, когда придет время, – и титул. Уилл станет милордом графом Эссексом и, отлучаясь от двора, будет жить в роскошном Стенстед-Холле. У матери имелись все основания для радости.

Юная пара сочеталась браком в феврале 1527-го, в капелле Стенстед-Холла, прекрасного краснокирпичного дворца рядом с небольшим рыночным городком Бишопс-Стродфорд. По такому случаю все Парры отправились туда из Рай-Хауса; дядя Уильям привез Уилла, получив отпуск у герцога Ричмонда. Кэтрин сшили еще одно новое платье, на этот раз из рыжевато-коричневого шелка, а мать облачилась в роскошный алый бархат.

Маленькую невесту, робкую девочку девяти лет, разодели в атлас и меха, но, когда священник благословлял молодоженов, выглядела она так, будто вот-вот расплачется. Уилл, высокий и полный достоинства, исполнил свою роль безупречно, правда Кэтрин видела, что сердце ее брата спокойно. Его не интересовал ни этот брак, ни маленькая девочка. А вот мать так и распирало от гордости.

Конечно, Энн еще слишком мала, и укладывать ее в постель с мужем рано, поэтому сваты заранее договорились, что она останется с матерью, пока не повзрослеет достаточно, чтобы стать настоящей женой. Уилл распрощался с ней без малейших сожалений, по крайней мере, никто за ним таковых не приметил. Если он и выказал неохоту к чему-нибудь, так это к возвращению в Шериф-Хаттон.

– Я хочу выйти в мир, – сказал он по пути назад в Ходдесдон; ехать было восемнадцать миль.

– Ты видишь мир, причем с наилучшей перспективы, – едко отозвалась мать.

– Но я хочу стать военным, как дядя Уильям, – возразил Уилл. – И мои учителя говорят, что мне нужно идти в университет.

– Если ты намерен податься в солдаты, то у тебя останется гораздо меньше времени на сочинение стихов и музыки, – заметил дядя Уильям.

– Но мне это нравится. Неужели нельзя как-то совмещать эти занятия?

– Мальчик мой, – сказал дядя Уильям, – ты можешь пойти в университет, а потом, когда станешь старше, послужить в армии.

– Он отправится обратно в Шериф-Хаттон! – заявила мать тоном, не терпящим дальнейших возражений.