А Алекс изо всех сил пучил щеки, дул в гармошку, а правой рукой махал в такт, дирижируя, чтобы они не сбивались:

– Ну не тяни ты кота за хвост!

Лесли поднимает глаза. Осуждающе смотрит на меня:

– Сколько?

– Не видишь?! Две! – У меня внутри уже все кипело. – Две!

Лесли вялыми пальцами снимает две карты. Снял сверху и эдак лениво подпихнул в мою сторону. Пижон!

Все уставились на меня. Притихли.

В игре остались только мы с Лесли, на кону миллионов семь. Может, больше, черт его знает… У меня на руках флэш-рояль на пиках. Без одной…

Лесли мелко-мелко постукивает указательным пальцем по своим картам. Аккуратной стопочкой сложил, педант! Но, видать, нервничает тоже.

Я прижимаю карты к груди, чуть отгибаю уголок первой – дьявол! – бубна. Шансы мои понеслись к нулю.

Лесли впился взглядом, серые глаза, черные дробинки зрачков. Пенсне.

Я – камень! Невозмутим, непроницаем. Лицо – маска!

На шее Лесли, сбоку, забилась, запульсировала жилка – психует! Покрутил вправо-влево головой, как курица, в тесном хомуте стоячего воротника, жмет, видно. На воротнике оловянная черепушка с дубовыми листьями – сегодня он вырядился штурмбаннфюрером СС. Дивизия «Тотенкопф». «Парадная униформа! – со значением сказал до начала игры Лесли, снимая ворсинку с черной бархотки лацкана. – Любимцы фюрера!» Лично мне это его увлечение военным обмундированием кажется слегка, м-мм… нездоровым… но это так, к слову. Его личное дело. Мне говорили, он много работал с тем сектором, по времени и территории, – говорили, что даже какие-то проблемы возникли, реабилитация, что ли, точно не знаю, врать не буду…

Тишина – абсолютная. Все ждут. Последняя карта.

Я думаю – была не была! – решаюсь… И тут запиликал мой пейджер! Заныл, занудел полудохлой мухой по стеклу.

Я глянул – срочность ноль! Категория А.» 287-й сектор. Дьявол (прости меня Господи)!

Ну тут все заорали, загалдели: «Миша, давай!» (Миша – это я.)

А Лесли выпрямился, ладошки потер. Этаким простачком, будто ни в чем не бывало:

– Ну что ж, отложим… Жаль, конечно…

Блефует, точно! На руках ничего! Ясно как божий день!

– Ну уж нет, сейчас и кончим. Сейчас! – кричу я.

Открываю последнюю – шмяк – шлепнул о стол. Ха! Туз пик!

– Флэш, – говорю, – рояль.

Ласково говорю так. И все карты выкладываю – десяточка. Валет, дама, король… И туз!

Все к Лесли повернулись – а у него что? Вдруг побьет? Но Лесли поскучнел сразу. Ноготком мизинца брезгливо свою стопочку карт отпихнул, хмыкнул, – мол-де, невелика потеря. Встал. Поскрипел кожей рыжей кобуры, бормоча «доннерветтер» и «цум тойфель», достал черный парабеллум, приставил к виску. Взвел курок.

Шут гороховый! Никто даже внимания не обратил – все давно привыкли к его выходкам.

Из-под стола Леслины лаковые сапоги торчат, блестящие, с серебряными шпорами. А на концах такие колесики. Как звездочки.

Я нежно сапоги подвинул, припав к столу, сгреб весь выигрыш. Ссыпал за пазуху. Потом посчитаем! Потом…

Пейджер продолжал зудеть. Замигал красным уже.

Дьявол!

Я подключаюсь, активирую САН. Пошел!

Я явно опаздывал. Минут на пять. Что с одной стороны – пустяк, миг… а с другой… Все очень относительно. Но об этом лучше не думать. Сейчас, по крайней мере.

Пробежался по досье. Обычный ССК из 287-го. Это легче – похоже, сюрпризов не будет.

Я пробил сноп рыжих искр, взрезал и рассек поток, вокруг все затрещало, зашипело бенгальскими огнями, звезды вытянулись струнами, вдруг спутались в горящий клубок, солнце подпрыгнуло из-за горизонта и выплеснулось на ледяной купол полюса, вонзив жало луча перпендикулярно вверх. В кромешную тьму.