Нужно найти кого-нибудь, кому можно рассказать о том, что он нашел. Он должен найти того, кому сможет доверять; иначе миссия провалится из-за недостатка взаимного доверия, а не из-за многочисленных убийств. Но, если два человека, руководящие полетом, уже убийцы, кем это делает остальных?

На флешке была одна видеозапись. Залитое слезами лицо самого Хиро. Он стоял в рулевой рубке, один. Глубоко вздохнув, он быстро заговорил по-японски:

– Если случайно они захотят разбудить меня снова, велите им этого не делать. Я виноват во всем. У меня провалы в памяти. Я уже не знаю, кто я такой. Она меня изводила, издевалась надо мной, притесняла, хотела все обо мне узнать. Думаю, это пробудило что-то… из прежнего. – Он поморщился, с трудом выговаривая это слово. Хиро знал, о чем речь. Об этом следовало молчать. – Теперь капитан ранена, РИН взломан, наши программы карт мозга уничтожены. А я не в состоянии припомнить очень многое за последние несколько недель. Я пытался поговорить с врачом, но она считает, что это стресс и бессонница, и дает мне лекарство, чтобы я лучше спал. Потом я просыпаюсь в саду, там, где Мария нашла меня несколько недель назад. И не помню, как туда пришел! Я собирал травы. Я думал, что помогаю…

Его голос зазвучал визгливо. Он на мгновение закрыл глаза, потом продолжил, чуть спокойнее.

– Надеюсь, после моего ухода они сумеют исправить то, что я натворил. Минуту назад РИН отключил гравитационный двигатель и начал стирать все записи. Мне нужно торопиться, пока тяготения еще достаточно, чтобы сделать необходимое.

Он глубоко, прерывисто вздохнул.

– Что-то во мне сломалось. Мария это видела. Я страшно устал. Слишком долго боролся. Не будите меня снова. Пусть сломанная, ветвящаяся линия Акихиро Сато прервется на мне. Простите. Если я навредил кому-нибудь, прошу прощения.

Во время этой исповеди его руки завязывали петлю на тросе. Глядя на это, Хиро спохватился, что говорит: «Не надо, не делай этого», – хотя уже видел неизбежный итог этой записки самоубийцы.

Тут камера показала стеклянный купол рулевой рубки, вращение звезд замедлялось. Хиро вернулся с отверткой и ботинком.

– Нужно сохранить это на внешней флешке. Иначе РИН может все стереть. Все, конец связи.

Экран потемнел. Аудиозапись еще какое-то время продолжалась – далекий крик в коридоре, ведущем от рубки.

Хиро некоторое время неподвижно сидел на кровати. Потом снова просмотрел запись. Вынул флешку из планшета и прошел к желобу для мусора, ведущему прямо в рециклер. Бросил флешку в желоб, послушал, как она все быстрее и быстрее стукается о стенки: ближе к краю корабля, где расположен рециклер, тяготение возрастало.

Хиро недолго постоял под душем, потом лег и стал смотреть в потолок.

Записка самоубийцы только введет их в заблуждение.

Он никого не убивал.

Он знал, что не убивал.

Джоанна решила поработать ночью над последовательностью убийств, но с испугом поняла, что в дверях медотсека стоит капитан и смотрит на нее.

– Чем могу быть полезна, капитан? – спросила Джоанна, знаком приглашая Катрину внутрь.

– Хотела узнать, разобралась ли ты с последовательностью событий, – сказала Катрина.

– Когда разберусь, вы узнаете первая.

Катрина подошла к кровати своего предыдущего клона.

– По-моему, я приказала избавиться от этого.

– В интересах пациентки я решила не выполнять приказ, – ответила Джоанна, выпрямляясь и подъезжая в кресле к капитану.

– Это мятеж.

Голос Катрины звучал холодно.

– Я вправе это сделать. Вы выразили заинтересованность в смерти моего пациента, а я считаю, что она должна прожить дольше.