– Пойдем, я покажу тебе твою комнату! – потянула меня за руку неугомонная Вероник.

– Мадам, позвольте мне, – с обидой в голосе вмешался дворецкий, намекая на то, что не подобает хозяйке такого большого дома вести себя как студентка из общежития, к которой в гости приехала подружка. В конце концов, он-то здесь на что?

– Я сама! – безапелляционно вскрикнула Вероник, увлекая меня к лестнице, ведущей на второй этаж.

Я едва успела попрощаться с нотариусом и Гончим, которые обещали посетить меня завтра и пожелали мне хорошо отдохнуть.

– Ужасно нудный тип! – приглушив голос, посетовала Вероник на дворецкого. – Достался мне от предыдущего старейшины и уже третий год пытается меня строить! Мадам должна то, мадам должна это, мадам не стоит этого делать, – передразнила она.

– То есть он работал еще у прежнего старейшины? – уточнила я.

– И у прежнего, и у всех предыдущих на протяжении уже пятидесяти лет, – скорчив гримаску, сообщила она. – Прибавь еще те тридцать пять лет, которые он отработал на своего первого хозяина, графа. Представляешь, как мне с ним тяжело?

– Что же он такого натворил? – ужаснулась я.

– В каком смысле? – недоуменно вскинула брови Вероник.

– Так ведь прислугой работают только вампиры, отбывающие наказание за провинности, – заметила я, следуя за ней по коридору мимо неосвещенных комнат с открытыми дверьми.

Благодаря свету в коридоре, в комнатах можно было рассмотреть часть интерьера. Массивный стол у окна – это кабинет. Книжные шкафы от пола до потолка – прошли библиотеку. Пластиковый домик, мячи, большой розовый заяц размером с меня – невероятно, но похоже на детскую игровую! А вот бильярдный стол в следующей комнате – здесь уже игровая для взрослых.

– Ах это! – Вероник махнула рукой. – Бернара обратил в вампира его же хозяин, это случилось еще до Пражского договора. Став одним из нас, граф не захотел проститься с верным дворецким, служившим его семье долгие годы. А Бернар даже после гибели хозяина не пожелал покинуть свой пост и остался дворецким при старейшине, которому передали особняк графа. Старейшины меняются, а Бернар остается. Для него даже сделали исключение: он не подчиняется закону о миграции и продолжает жить в Париже уже который год. За пределы особняка он не выходит с тех пор, как построили Эйфелеву башню. Говорит, не может видеть, как портят облик милого его сердцу города! Родственников у него нет, так что Совет старейшин решил не высылать старика и закрепить его за этим домом. А Бернар и рад стараться. Все время меня учит, учит. – Вероник страдальчески закатила глаза. – Он живет по правилам прошлого века и меня стремится в эти рамки загнать… Пришли!

Хозяйка свернула в одну из комнат, включила свет. Я вошла следом. Все правильно, гостевые спальни – в конце коридора, чтобы ни резвящиеся детишки в игровой, ни взрослые, гоняющие шары в бильярд, не мешали покою других гостей. Судя по обилию комнат, в этом доме одновременно можно принять целую делегацию.

Вошла – и замерла на пороге. Комната, оформленная в бежево-золотистых тонах, казалось, тонула в лучах солнца, несмотря на сумерки за окном.

– Нравится? – озабоченно спросила Вероник. – Я советовалась с Александром, он сказал, ты любишь эту цветовую гамму. Есть еще другие комнаты – алая, синяя, черная, – с готовностью предложила она. – Только скажи, и я распоряжусь, чтобы Бернар их подготовил.

– Нет-нет, мне здесь все нравится! – заверила я.

– Правда? – Вероник улыбнулась. – Мне тоже по душе эта комната. Она напоминает мне о моей солнечной родине, Мексике.